Чушь собачья, или Мир на поводке

…и когда последний желудь упадет весной на грудь,Я вспоминать вас буду ночью и еще когда-нибудь!

– Вау, Макс. Давай, я слушаю.

…Если снова будут мрачны песни утром соловья,Вспомни, Яна, Максима, пальцами люби меня!

Если бы собаки краснели – я бы не смог скрыть своего отношения к его творчеству. Я понимал его светлые чувства, поэтому притворился на пять минут, что мне нравится. Так или иначе, но улыбку эта песня у меня вызвала – и неважно, что она была иронического характера.

– Максим, это хит, особенно первые шесть строчек и последние четыре.

– Спасибо. Завтра спою ей в классе.

Позеленевшая от негодования, которое читалось на лице Яны, она ничего ему не ответила. Ранимое сердце Максима не выдержало этого. В общем, песня ей не понравилась.

Но жизнь распорядилась иначе. Настоящее признание песня получила позже, когда через 10 лет Максим немного поменял слова, заменив «Яну» на мою хорошую подругу Катю, бизнесвумен из Москвы. И на этот раз несложный мотив из детства вызвал не смущение, а чувство. Он покорил ее «желудем, упавшим на грудь».

А фразой «пальцами люби меня» он вернул Катю после мучительного расставания, которое случались через полгода после начала их отношений. Страсть не терпит стабильности и постоянной близости. Вот они и метались.

А еще у них с Катей были максимум разговоров и та капелька понимания, которая всегда была нужна Максиму для его творческих и чувственных изысканий.

Снова Блек У

Всегда опасался спецслужб. Любых. Ассенизаторы и озеленители – это тоже спецслужбы. Или вы думаете, они просто так вычищают дерьмо и сажают самые обычные растения?

Мне так не кажется. В моменты моих параноидальных приступов (а они бывают с каждой собакой, которая слишком много разговаривает) мне везде мерещится, что за мной следят.

Вот я зашел в магазин. Обычный магазин, где под видом курицы продают свиное желе, а пол продавца определить сложнее, чем будущее нашей страны.

Я зашел туда, чтобы купить воды. Я купил воды и дал сначала попить Максиму, чтобы проверить, не отравлена ли она.

У меня дикие глаза навыкате, и я хочу бегать. Но я опять в костюме, и бегать неудобно.

– Мистер Ю, что с вами?

– Я чувствую, как ко мне подкатывает мое подсознание. Словно оно хочет взять меня в мужья и никогда больше не отпускать. А ты знаешь, как я панически боюсь браков.

Панически. Хорошее дело браком не назовешь. А в случае со мной – это вообще невозможно. Многие женщина готовы жить с мыслью, что ее муж – собака, но когда эта мысль находит прямое хвостатое воплощение, то выбирают или брак, или рассудок.

И тут появляется Блек У.

– Юстас! Беги отсюда!

Куда? Зачем? Я ничего не сказал Максиму и побежал. Я бежал, бежал, бежал, пока не прибежал к нему. Он был маяком для миллионов. Величайший вождь нашей эпохи. Я присел у постамента и стал думать о Нем.

Я всегда любил все монументальное, оно вселяло в меня спокойствие [я сознательно изменил штамп]. Он вообще не думал, когда умер, и когда творил свои дела – не думал. Это был его секрет долголетия и успешности.

Делай, а не думай. Думать за тебя будут другие. Все нормальные собаки – делают, обделываются, лают и кусают. А я зачем-то еще и думаю, поэтому иногда кусаю не того, кого нужно, и постоянно бегаю из-за этого от милиции.

– Максим, сделай мою фотографию с вождем.

У меня есть коллекция. В каждом городе я в ногах у вождя. По приезде в Калининград это было первым, что я сделал. И по приезде в каждый небольшой город это первое, что я должен сделать.

Сидя в ногах у вождя. Вот так я приобщаюсь к истории.

Doggy’s journey[2], или Почему я поехал в Калининград

Кто-то пускается в путешествия со скуки, кого-то дух и долг зовут, а я просто уехал из города, который любил, но из которого исчез самый главный пёс Моей Праги – мой отец.

До сих пор не знаю, куда он уплыл, но я уверен, что с ним все в порядке.

Максим, мой одноклассник, уже давно жил в России. Где, я не знаю. После одного звонка он сказал, что ждет меня в Калининграде, но не знает, когда сам там точно будет. Собака без поводка, жизнь мне приготовила высшее образование и влюбленность в этом маленьком русском островке в океане Европы. Сентиментальность и романтика вместе с моими любимыми консервами были моими главными попутчиками.

Поэтому я уехал, надеясь, что там уж точно не будет медведей и каждый дом уже давно электрифицирован.