Чушь собачья, или Мир на поводке

Кроме ролика надо было снять крупный план. Моя же роль была достаточно прозаичной – я играл обычного милого пёсика. Катя смотрит на меня, у нее невольно получается такое умильное выражение лица, что идеально подходит для рекламы чего угодно.

Вы бы даже веник купили, когда бы увидели это умиление. Вызвать у Кейт сантименты могли только песни Максима, но терроризировать уши фотографа и осветителя мы не решились.

Вы купите что угодно, когда увидите эти слегка сжатые губки.

«Пусть молодость не продается, но из-за этого мы и стараемся ее купить». Это второй слоган, и мы долго искали для него ракурс.

– Екатерина. Посмотри на Юстаса, – повторил фотограф в сотый раз.

Его звали Костя Постников. Усы, борода, худой, производящий сентиментальное впечатление Костя фотографировал Катю, пытаясь сделать из нее Лицо, а не просто рекламный образ.

А Катя смотрела и невольно поджимала губы, а я в который раз думал – почему жизнь проходит мимо, а я ничего не успеваю?

Стробоскопы сводят меня с ума и наводят на серьезные мысли. Чтобы не думать, я стал бегать по студии как ужаленный. Чуть не свалив прожектор, я стал гавкать и требовать перерыва.

– Пятнадцать минут, прошу вас.

Кейт кивнула. А через пару минут Костя решился:

– Юстас, тебе ведь можно доверять.

– Можно. Я же собака, а не крыса.

– Максим говорил, что ты когда-то работал в рекламном бизнесе и очень устал от него.

– Я скорее не от бизнеса устал, а от начальника. Хотя ты прав, я, наверно, все-таки подумал отказаться от рекламы.

– Угу. Вот и я. Снимаю и снимаю. Не только рекламу, конечно. И чувствую, что рано или поздно сам снимусь. Ну, ты понимаешь. Откину кадр. Недопроявлю душу. И что делать?

– Может, у тебя просто плохое настроение? Ты видел себя со стороны, когда ты работаешь?

А когда он работает – он светится. Он становится объективом, и можно вечно наблюдать, как он щелкает кадр за кадром.

– Нет, не видел… Да, и вправду. Реклама рекламой, а работу свою я бы ни на что не променял.

– Если ты о своем будущем, то фильм потом снимешь. А сейчас снимай женщин.

– Не получается. Обычно они меня снимают. Я скромный парень.

– Жизнь исправит, если потребуется.

– Тут ты прав. Видел мою последнюю работу?

Видел. Черт возьми, это Костя снял Вову для предвыборной кампании. Снимки, не вошедшие в агитку. Он одет в мужской плавательный костюм через плечи, в виде буквы V, и внизу слоган:

«Политика. Поплаваем?»

– Я бы испугался с ним плавать. Еще утопит.

– Угу, я ему так и сказал. На что он заявил, что мое дело фотографировать, но в итоге фотографию не использовал.

– Много еще с Катей работы?

– Да нет. Я уже давно все отщелкал.

– А почему не закругляемся? – я дико хотел есть, Юля сегодня собиралась приготовить мне варено-тушеное запеченное в духовке мясо (почти домашний собачий корм), и я спешил домой.

– Максим хочет сюрприз ей сделать. Попросил, чтобы не спешили на съемке.

– А давно Макса знаешь?

– Давно. Он мне уже пять лет сценарий пишет. Вроде даже деньги ищет. Обещает все.

Так и проходит жизнь. Щелк-щелк, кадр за кадром. Щелк-щелк, смена фокуса.

Щелк-щелк, и уже пора отойти от видоискателя. Ведь за каждым стоит камера, которая знает не только самые важные, но и самые простые события в твоей жизни.

Я не знаю, зачем, но уверен, что со стороны интересно посмотреть на инструмент, за стеклом которого хранится каждый твой шаг.

Такой точно есть. Вместе с оператором, который у каждого свой и у которого такие же, как и у нас, проблемы.

Ведь его тоже кто-то снимает.

Леггинсы

Катя была сильной девушкой. И что уж таить – достаточно крупной. До сих пор вспоминаю тот день, когда она меня чуть не сшибла на своем джипе. Но тем не менее у нее не было проблем с лишним весом, а ее округлые формы всегда привлекали внимание мужчин.

Но как-то Катя решила, что надо выглядеть моложе. Быть в тренде. Научилась варить борщ. Стала слушать музыку с мальчиками, похожими на девочек.

Но этого было недостаточно. Когда я ее увидел после месяца разлуки – я не смог избежать смущения.

– Катя. Что. Это такое?

– Ты о моих новых сережках?

– НЕТ! Я о твоих РОЗОВЫХ ЛЕГГИНСАХ! Ты себя в зеркало видела?

Говорят, полное обнажение гораздо меньше будит желание в мужчине. Гораздо интересней, когда девушку можно и нужно раздеть.

Сейчас же я не могу понять. Все, что ниже пояса, у Кати горело розовым. Ее широкие бедра манили и горели в этих леггинсах. А как обтягивались ее колени!

– Катя, ты любишь, когда на тебя смотрят?

– Люблю. Но если это делают украдкой. Ну, вежливо. Ненароком. Типа я этого не замечаю.

– А в этих леггинсах ты будешь грозой всех школьников и первокурсников. Сегодня выпускной. ТЫ ПОДАЕШЬ ПЛОХОЙ ПРИМЕР! Кейт, это слишком вульгарно.

– Да ну тебя, Юстас. Сейчас все так ходят. Я что, хуже остальных?

Да, если бы у нее там был целлюлит – все было бы гораздо хуже. Но нет. И тут я впервые понял, что меня, оказывается, в женщине интересуют не только коленки.

Я купил Кате мороженое. Она подняла меня, и я купил нам два шоколадных рожка.