Чушь собачья, или Мир на поводке

– Спасибо, Макс. Это правда очень важно для меня.

Ностальгия, хандра, печаль, меланхолия – это не четыре оттенка одного большого чувства, а четыре вектора, совершенно разных, иногда разрушительных, иногда – воодушевляющих.

Я в плену у ностальгии. И все пытаюсь жить в настоящем. Но в прошлом столько всего, о чем хочется вспоминать и вспоминать, рассказывать и кричать об этом, и когда делаешь это хорошо – люди всплывают перед тобой, как живые, и ты заново переживаешь каждое событие.

Или пережевываешь каждое событие. У кого как.

Интересно, а мой отец вспоминает обо мне так же, как я вспоминаю о нем?

Плюшевый мишка

У меня был один очень большой страх. Он регулярно снился мне, и каждый мой сон был все ближе к его логическому окончанию.

Я был на дне мусорного бака с очень-очень высокими стенками. Я пытался вскарабкаться, но в итоге мне мешал полиэтилен, который был везде. Я пытался загавкать, но из меня вырывались лишь смешки и всхлипы. Сверху на меня смотрел огромный плюшевый медведь, и из его пасти капала слюна. Еще чуть-чуть, и я бы утонул.

Меня разбудил будильник. Суббота. Никуда не надо было идти, и я решил наконец-то сходить к психиатру, который должен был помочь мне с моими проблемами.

Психиатры – это такие ребята, которые истребляют твоих тараканов, попутно уничтожая своих. Одним из важнейших средств по истреблению была гнусная аптечная химия, от которой даже собака может превратиться в овоща или бездушное чучело.

Но этот вариант мне не подходил. От антидепрессантов я становлюсь гиперактивным, как шестилетний ребенок в Диснейленде, и разрушительным, как бегемот во время брачного сезона.

Поэтому я отказался от лекарств и решил рассказать психиатру все, что накопилось у меня на душе, без купюр и желания получить рецепт поинтересней.

– Аркадий. Мне стали сниться страшные сны. В нем огромный плюшевый медведь пытается затопить меня слюнями. Иногда в мусорном бачке, иногда в вольере, иногда он просто капает мне на голову, звук эхом раздается по черепной коробке.

Аркадий был очень приличным человеком. Отличный психиатр. Его ледяное спокойствие и радушие, с которым он меня встречал поначалу, пугало меня чуть ли не меньше, чем мои сны. Я не доверяю тем, кто всегда улыбается. Но в итоге я привык и к его розовой сорочке, и к голове оленя, повешенной на стену, и к Николаю Баскову, который тихонечко играл у него из музыкального центра. Так тихо, что сначала не услышишь, а потом понимаешь, что и вправду «Натуральный блондин, на всю страну такой один, И молодой и заводной, и знаменит и холостой»…

Когда его просишь выключить, он делает вид, что не слышал. Но вернемся к моему медведю:

– Вероятно, вы боитесь мягких игрушек. Вы никогда не пытались разобрать свой страх?

– Никогда не пытался. Всегда страшно, когда что-то бездушное, пластмассовое и волосатое взирает на тебя с витрин и ухмыляется, и ты понимаешь, что это нечто может тебя задавить и что ЭТО покупают своим любимым женщинам.

– Мне кажется, вам надо подружиться со своим страхом. Купите себе плюшевую игрушку и научитесь не бояться ее. Прижмите ее к сердцу и примите ее без остатка.

– Ага, а потом пустите на нее мощную струю и сурово накажите!

Черт. Это нельзя было говорить вслух. Но мой врач этого не услышал, внимая Николаю Баскову.

Больше к Аркадию я не заходил. Он дал мне очень дельный совет. Я позвонил Юле и попросил ее купить мне огромного плюшевого верблюда. Ведь плюшевые верблюды не умеют плеваться.

И вот я дома. Решающая битва. Я подхожу к нему все ближе и ближе. Он смотрит на меня немигающим, циничным взглядом. Король этой комнаты. Он был огромным, сантиметров сорок в высоту, с двумя внушительными горбами.

Сегодня или никогда. Я прыгаю, вгрызаюсь ему в шею, и пух летит по всей комнате.

Он даже не моргнул. Его бездушные глаза не выражали никакого участия. Я думал, оставить на поле боя след, но желтый пух вызвал бы неодобрение Юли.

Когда я растерзал его, то вспомнил, как в детстве меня придавил огромный плюшевый медведь и как я не мог вырваться из-под его огромной туши. Была ночь, и только кран капал на кухне. Я думал, что это конец. Потом пришел папа и спас меня.

Теперь мне снятся только верблюды. Я на арене Колизея и выигрываю битву за свободу для целого поколения собак, которые не будут знать плюшевого рабства.

Ведь живой питомец всегда будет лучше игрушки.

Вилли

– Дамы и господа! Представляем вам не говорящего пса, но мужчину, который может имитировать голосом любую женщину! Встречаем – известный телеведущий Вилли!

Конечно же, он этого не умел. Он просто был хорошим пародистом. Сегодня в клубе Кейт много народу, и поэтому никто не помешает нам включить музыку из дискотеки 90-х. Большинству нынешних посетителей чуть за тридцать. Они пришли вспомнить молодость с «Руками Вверх» и карманами навыворот. У этих людей, несмотря на своеобразный характер, водились деньги.