Чувства навыворот

Во время танца, на который торопливо уволок ее сразу же, как только открытым текстом послал свою бабку ко всем чертям. Во время непринужденной беседы с бесконечным потоком гостей, которым не терпелось воочию взглянуть да немного побеседовать с единственной внучкой Антонины Ильиничны, отрицать родство с которой более не имело смысла. Отчего становилось лишь хуже. Напряжение множилось. И в какой-то момент нервы девушки сдали окончательно. Залпом опрокинув в себя почти полный бокал шампанского, Ира осторожно выскользнула из объятий Вячеслава. Они казались ей сейчас чугунными оковами. Виновато улыбнувшись, она пояснила, всячески избегая его тяжелого прямого взгляда:

— Отлучусь ненадолго!

— Нет! — выдал сурово. — От меня ни на шаг!

— Но мне нужно в дамскую комнату…

— Не вопрос! Идем!

— Слава! — тихонько зашипела, придвинувшись к нему вплотную. — Я хочу побыть одна, пожалуйста! Хоть несколько минуточек! Моя голова сейчас расколется, а желудок просто вывернется наизнанку! Умоляю тебя!

Он пристально вглядывался в ее лицо пару секунд, после чего напряженно сжал губы в тонкую линию и кивнул:

— Я провожу.

— Не нужно! Я сама…

— Сама ты заблудишься! Дом огромный!

— Хорошо, — выдохнула Ирина, соглашаясь, — как скажешь!

Красный чувственно провел своей безбожно горячей ладонью по спине Синицыной, непроизвольно посылая электрические импульсы по всему ее телу.

— Просто покажу дорогу, объясню, как вернуться, и оставлю тебя в гордом одиночестве на некоторое время! Раз уж оно тебе сейчас так… необходимо!

— Спасибо!

Ничего не ответив, молодой человек схватил ее под локоть и направился сквозь толпу в сторону широкой мраморной лестницы, ведущей на второй этаж. В который раз за вечер Ирина уперлась взглядом в огромное полотно, горделиво красующееся на стене. Не сбавляя скорости, шумно вздохнула и все же осторожно поинтересовалась, обмирая от волнения:

— Знаешь, я впервые встречаю такую большую и необычную картину!

— Да! — иронично хмыкнул парень. — Красиво жить не запретишь!

— Как называется?

— Сломанные крылья!

— Ого!

— Что?

— Слишком уж тяжелое название для такого изящества! Не находишь?

— Мне пофиг, честно говоря! Это отца от нее кроет!

— Кроет?

— Ну, да! Он заказал эту картину спустя месяц после их с матерью свадьбы у одного известного итальянского художника и отстегнул за нее весьма кругленькую сумму. Мама рассказывала, что первое время папа мог таращиться на полотно часами! Непрерывно! Представляешь?

В груди шевельнулась тревога.

— С большим трудом.

— Тогда радуйся, пучеглазая!

— Чему?

— Мне не передалась по наследству его тяга к высокому искусству!

— Вместо того, чтобы часами изучать технику мазка, предпочитаешь махать кулаками на ринге?

— Да! — Слава распахнул перед ней дверь, которая оказалась входом в большую уборную. Столь шикарную, что Ирина едва удержалась от восторженного возгласа. — И тебя!

— М-м-м?

Хищный оскал служил весьма красноречивым ответом.

Как и тихий чувственный шепот на ухо:

— Предпочитаю!

Приподнявшись на носочках, она запечатлела на его губах вполне невинный благодарный поцелуй. Затем игриво ущипнула за упругую ягодицу, чем вызвала мимолетную улыбку на суровом лице Красницкого.

— Знаю, — протянула заговорщицки.

— Нет. Не знаешь.

— Расскажешь?

— Покажу! — он надменно дернул подбородком. — Поторопись!

Синицына шустро юркнула внутрь и уже через порог пообещала:

— Я скоро вернусь, ступай!

Лишь заперев дверь, она почувствовала себя в относительной безопасности и постаралась максимально расслабиться. Первым делом выскользнула из черных лаковых лодочек, дабы ноги немного отдохнули. Огляделась.

Уборная оказалась выполнена полностью из натурального камня (включая пол, стены, потолок, небольшие колонны, раковину и унитаз), который был отшлифован до блеска и сверкал от чистоты так, что хотелось зажмуриться.

Чувствуя босыми стопами приятную прохладу, ибо тонкий капрон ее чулок преграды не создавал, Ира добралась до раковины и включила холодную воду. Намочив ладони, приложила их к пылающим щекам, внезапно вздрагивая и покрываясь крупными мурашами от такого резкого контраста.

Вперившись потерянным взглядом в зеркало, висящее прямо над умывальником, глубоко вздохнула полной грудью. Потом еще разок. И еще.

«Парням необходимо с кем-то встречаться, — ожил в сознании до тошноты приторный голос Макаровой, — набираться опыта, сбивать горячку!»

Пошатнувшись, девушка инстинктивно вцепилась в края раковины, буквально задыхаясь от обиды. От унижения. От желания разреветься.

«Они находят себе девок. Красивых. Доступных. Временных. А когда приходит пора, бросают их без тени сожаления, как использованную вещь!»

Ирина до отрезвляющей боли прикусила собственную губу. Но тщетно.

Жестокие слова Светланы Юрьевны намертво засели в ее голове. Отпечатались на подкорке. Оставили свой неизгладимый след в душе.

«А для жизни выбирают совсем других! Приличных. Достойных. Не затасканных. С такими семьи и создают! На таких женятся!»

Естественно, о подобный вещах им со Славиком думать было рано.

Очень рано, и умом девушка это понимала. Только…