Чувственная ночь с изгнанником

– Ты спасла мне жизнь. – Он сжал ее руку. – Ты вскрикнула, я обернулся, и лишь поэтому Ахмед Хадри промахнулся – удар ножом, предназначавшийся мне, пришелся тебе в грудь. Ты потеряла много крови, но, иншалла, врачи говорят, ты полностью поправишься. Будь рана нанесена чуть ниже, все могло бы закончиться намного хуже… Это я виноват…

– Винить надо только того, в чьих руках был нож.

– Ты предупреждала меня, а я тебя не послушал.

– Он тебя не ранил?

– Нет. Увидев, что натворил, Ахмед выронил нож. Я зажал твою рану и крикнул: «Вызови скорую!», но он словно окаменел. Хорошо, что меня услышал Хал.

– И где сейчас Ахмед?

– На меджлисе. Ждет суда. Моего.

– Твоего? Нет! Не надо!

Брэм не стал притворяться, что не понял ее.

– На моем месте он поступил бы так же, – с бесстрастным лицом ответил шейх.

– Ты развяжешь войну, и все твои жертвы окажутся напрасными.

– Некоторые поступки нельзя оставлять без наказания. – Он встал и направился к выходу из палаты. – Я пришлю к тебе Нур.

– Брэм! – крикнула Руби ему вслед. – Ты не осудишь Ахмеда на смерть! Я тебя знаю!

В палату торопливо вошла доктор в белом халате, накинутом поверх индийского сари, и с браслетами на запястьях.

– Прошу вас, принцесса, успокойтесь, не то откроется рана.

Руби начала срывать с себя датчики от медицинской аппаратуры.

– Я должна уйти отсюда! Сейчас же! Где моя одежда? – Она протянула медсестре руку с катетером. – Вытащите его, или я сама это сделаю…

Десять минут спустя Хал вкатил в гостиную жены эмира инвалидное кресло, в котором сидела Руби.

– Вы должны остановить Брэма, госпожа! Прошу вас!

– Раби?!

Чувствуя, что вот-вот потеряет сознание, она начала заваливаться на бок. Ее подхватили, уложили на диван, укрыли одеялом и поднесли к носу флакон с нюхательной солью.

Сафия опустилась рядом с Руби на колени.

– Простишь ли ты меня?

– За то, что передала Брэму записку? Ты всего лишь хотела помочь сестре.

– Нет, я о том, что случилось гораздо раньше. – Сафия бросила взгляд на мать Брэма. – Когда Ибрагим приезжал домой, чтобы подготовить нашу с ним свадьбу, он увидел…

– Что?

– Что я люблю Хамада. Мы не делали с ним ничего предосудительного – даже ни разу не оста вались наедине, но я столько времени провела здесь, во дворце. Хамад заботился обо мне, как брат: всегда рядом, всегда добр ко мне. А Ибрагим был для меня почти незнакомцем. И когда он увидел, как я смотрю на Хамада, заметил слезы в его глазах, то без объяснения причины отказался подписывать брачный контракт и уехал. Перед отъездом Ибрагим передал мне записку, в которой говорилось, что мы с Хамадом смотрели друг на друга так, словно в комнате больше никого нет, и что он запомнит этот взгляд навсегда. – Не подозревая, что за ее спиной в гостиную вошли эмир и оба его сына, Сафия продолжала: – Брэм пообещал помочь нам с Хамадом пожениться…

– Сафия… – Хамад подошел к ней, взял ее за руку и повернулся к эмиру: – Отец, Ибрагим нарочно устроил ту сцену в лондонском фонтане, попросил кого-то ее заснять, выложить в Интернете, а после позвонить в полицию и газеты. Не зная, что это была лишь постановка, я поверил, что Брэм оскорбил честь девушки, которую я любил. Это я порезал брату лицо.

Мать Брэма и его сестры ахнули.

– Я должен был признаться тебе, отец, но брат запретил мне.

– И Ахмед Хадри заставил всех поверить, что это он отстоял честь своей дочери? Вот подлец! – брезгливо бросила одна из сестер Брэма.

– Сынок… – выдохнул эмир. – Если бы я только знал!

– Если бы ты знал, – ответил Брэм, – то попал бы в очень сложное положение. Я был уверен, что поступаю правильно… А теперь, прошу вас: оставьте меня с женой наедине.

Когда все вышли, Брэм опустился на колени рядом с Руби и взял ее за руку.

– Ты ушел, не дослушав меня, – упрекнула она.

– Ты кричала на меня, – улыбнулся шейх. – Прямо как настоящая жена.

– Я боялась, что ты сделаешь то, о чем после пожалеешь.

– Будь у меня в руке нож во время нападения Ахмеда Хадри, я, в запале, убил бы его на месте. Но послать на смерть хладнокровно? Ахмед ожидал этого, однако ты, хабибати, знаешь меня лучше, чем он.

– Какое наказание его ждет?

– Это решит суд… А сейчас надо отвезти тебя обратно в больницу.

– Нет. Я хочу вернуться домой, в Лондон. – Руби чувствовала, что находится на грани обморока, но она должна была успеть сказать то, что очень важно. – Все кончено, Брэм. Семья приняла тебя – я больше тебе не нужна. Расскажи им правду и оформи развод.

Для Руби оставалась непонятной уверенность Сафии в том, что свадьба Брэма с ее сестрой не состоится. Почему Сафия не сомневалась, что шейх, получив ее записку, откажется жениться на Биби? Есть только одна причина, почему мужчина может отступить в подобной ситуации: если он любит женщину больше жизни…

– Я знала, что с этим дебошем в фонтане что-то не то. Я почувствовала фальшь.

– А как насчет нашего вчерашнего поцелуя? – прошептал Брэм ей на ухо. – Это было искренне?

Для Руби тот поцелуй словно разрушил воздвигнутые ею вокруг себя барьеры. На миг показалось, что жизнь, наконец, наладилась… Вздор! Пустые мечты…