Чувствую себя глубоко подавленным и несчастным. Из дневников 1911-1965

Нью-Йорк, пятница, 31 января 1947 года

Хилый юнец из «Метро Голдвин Майер» должен был встретить нас на пристани, однако встретил, когда мы уже прошли таможню, и битва благополучно завершилась. От репортеров я скрылся простейшим способом: проигнорировал объявление «Представители прессы ждут мистера Во на верхней палубе». В тот день чувствовал себя не ахти. Нас отвезли в «Уолдорф-Асторию», гигантский отель, где нам был снят крошечный номер люкс: спланирован номер так бестолково, что холл занимает половину его площади. В ресторан не пошли – ели в номере. Еда совершенно безвкусна, а французское вино, за исключением шампанского, испорчено из-за плохого хранения.

В первый вечер ходили в театр (билетами озаботилась «МГМ») на комедию, напичканную социалистической пропагандой; высидели два акта из трех. Пошел в аптеку и попросил снотворное «Дайл». Впоследствии узнал, что в штате Нью-Йорк так напуганы самоубийствами, что запретили продажу барбитуратов. Аптекарь сказал, что нужен рецепт.

– Я иностранец. У меня нет американского рецепта.

– У нас есть врач на семнадцатом этаже.

– У меня дела в городе, и ходить к врачу нет времени.

– Мы это уладим.

Звонит врачу:

– Клиент говорит, что не может заснуть. Могу я продать ему «Дайл», док? ОК?

Получил упаковку из двадцати таблеток «по рецепту доктора Харта».

– С вас три доллара, сэр.

Лучшего сервиса я в Америке не видал ни до, ни после.

Понедельник, 3 февраля 1947 года Чтобы было, что пить на Западном побережье, запасся шампанским, бренди и шерри. Странная особенность американского свободного рынка: виноторговец не может послать в Голливуд купленное вами спиртное: он должен уложить бутылки в коробки и занести их в ваше купе. Из винной лавки поехал к мистеру Мейсу, издателю «Гуд Хаускипинг», самого процветающего журнала в Северной Америке. Раньше этот чахлый еврей издавал еженедельную газету с рекламой изделий промышленной химии, теперь же концерн Херста вознес его до небес.

– Когда в «Уолдорф-Астории» мы беремся за металлические предметы, нас бьет током, – пожаловался я ему [412] .

– Это ковры.

Я сказал, что у нас в Англии тоже есть ковры.

– Да, но не такие ворсистые.

После чего мистер Мейс решил продемонстрировать гальванические свойства своего ковра, с каковой целью, шаркая, пересек комнату и попытался приклеить к стене карточку. Попытка не удалась. Потом показал мне очень банальную иллюстрацию, которую собирался дать в следующем номере к моему рассказу. Я назвал рассказ «Тактические занятия»; мистер Мейс печатает его под другим названием – «Желание».

– Почему?

– Иначе читатель решит, что речь идет о войне.

Удивительно, сказал я, что есть читатели, которым не хватает терпения прочесть пару предложений в помещенном в журнале рассказе.

– Это рисунок одного из наших лучших художников, – пояснил он.

– И сколько же вы ему за этот рисунок заплатили?

– Две тысячи пятьсот долларов.

– За такие деньги можно приобрести настоящую картину.

От души рассмеявшись, он сказал:

– К тому же этот рисунок соответствует содержанию рассказа. А такое бывает далеко не всегда.

– Почему?

– Потому что художники столь высокого уровня слишком заняты, и читать то, что иллюстрируют, не успевают. Возможно, у них есть секретарь, который снабжает их кратким содержанием иллюстрируемого произведения. А может, у них возникает какая-то путаница. Мы не вправе контролировать таких знаменитых художников, как… [413]

Помолчав, он заметил:

– Что бы вы сказали, если бы я дал вам четыре тысячи долларов на расходы? Я знаю, у вас, как и у нас, проблемы с налогами.

– Да, но за что?

– В качестве аванса за рассказ…

– С чего вы взяли, что я напишу еще один рассказ и он вам понравится?