Чужая дочь

– Как же я тебя ждала… – пробормотала Лиля, не сводя с него сияющих, счастливых, влюбленных глаз, ничего и никого не замечая вокруг.

– Привет, Карамелька, – пробормотал ошарашенный Сергей. – Хотя и язык-то не поворачивается теперь тебя Карамелькой назвать…

Вот с этим Динара была согласна! Ребенок, ребенок, говорил Сережа. А ребенок оказался выше ее ростом, фигуристый такой, с грудью побольше, чем у Динары, золотоволосый, светлоглазый – и этот ребенок пялился на Сережу с таким пылом, что у Динары оскомина началась.

Не без труда согнала она с лица гримасу жгучей ревности, заставила себя широко улыбнуться Лиле и, подойдя к Сергею, прильнула к нему.

– Здравствуйте! А я Динара, Сережина невеста!

И, с торжеством понаблюдав, как сползает с Лилиного лица счастливая улыбка, кинулась к машине, мстительно крича:

– А мы вам тоже подарки привезли!

– Какая невеста? – тупо спросила Лиля.

Сергей стыдливо пожал плечами.

– Сережа, как же так?.. – не помня себя, пробормотала Лиля и беспомощно обернулась: – Варвара?..

Опечаленная толстуха сокрушенно покачала головой.

Лиля обернулась, бросила Сергею:

– Предатель! – и убежала.

Варвара швырнула ему в руки сверток с подарками:

– Что ж ты натворил, дурья твоя голова? Ох, дурень! Дурень!

Костя, стоявший поодаль и наблюдавший эту сцену, только присвистнул: а ведь Лилька, похоже, всерьез влюблена в Серегу! Вот же глупость… А глупее всего то, что он сам, заботливый братец, привез к ней этого придурка с его «звездой гарема»!

Где были его глаза? Как же он сразу не догадался, что сестра и в самом деле уже выросла?!

– Да, ребята… – простонал он. – Лучше бы я вас не привозил! Ну ладно, будем выходить из штопора. Давайте я вас пока домой отвезу. Поехали!

Злая Динара уселась на заднее сиденье. Сергей сунул ей в руки злополучные подарки и забрался в машину сам, все еще недоверчиво поглядывая в ту сторону, куда убежала так разительно переменившаяся Карамелька.

Всю дорогу до деревни Костя без умолку балагурил, чтобы снять напряжение. Рассказывал о Москве, о своем училище… Сергей молчал, будто язык проглотил, а Динара знай ахала, и глаза ее в зеркале заднего вида… Ох, как же они блестели, эти глаза!

– Нет, на Москве, конечно, красавиц много, как и при Пушкине, однако таких, как твоя Динара, я не видел! – молол языком Костя с преувеличенным восхищением, а в голове стучало: «Ну и дурак же ты, Серега! Ну и дурак! Слепой дурак!»

Косте было совершенно ясно, что эта «степная скромница» прошла уже огни и воды и с удовольствием пройдет их еще раз при первом же удобном случае. Только намекни! На лету наживку схватит!

А этот… корчагинец… Вот уж воистину – мужик-степовик! Тьфу!

* * *

Этого мгновения Маргарита ждала с той самой минуты, как муж и Лиля по очереди спросили о Тасе. Стряпуха исчезла! Но куда? И почему так неожиданно? Или отсиживается в своей каморке? С чего бы вдруг?

Захлопотанная Варвара на мимолетный вопрос хозяйки только всхлипнула:

– Ой, да не знаю я ничего! – и снова принялась за свои бесчисленные дела.

Маргарита решила ждать. Понятно, что никто ей в этом доме ничего толкового не скажет. Придется все узнать самой!

Улучив мгновение, когда Костя куда-то позвал Лилю, а Михаил повел гостей смотреть сад, она проскользнула в боковой коридор, где находились комнаты прислуги, и украдкой вошла в Тасину комнатушку.

Первое, что бросилось в глаза, – настежь распахнутый платяной шкаф. Он был пуст!

Да эта пакость сбежала… сбежала без предупреждения, поняла Маргарита.

Ну и прекрасно. Баба с возу – кобыле легче. Как бы только узнать, что ее заставило улизнуть этак по-воровски, тайком?..

Маргарита задумчиво пошла к двери и вдруг увидела на кровати Таси какой-то плащ, а на нем – два конверта, подписанных: «Михаилу Ивановичу» и «Лиле».

Не помедлив ни мгновения, Маргарита схватила оба, но первым развернула тот, который был адресован ее мужу.

«Миша, я ухожу с Шульгиным. Так будет лучше для всех!»

У Маргариты руки затряслись: сначала от гнева, что эта дрянь называет ее мужа просто по имени, а потом от радости.

Ушла! Ушла!

Наконец-то…

От облегчения, что этот кошмар, длившийся десять лет, наконец рассеялся, у Маргариты потемнело в глазах. Не сразу удалось немного овладеть собой.

Таськи больше нет… Вот счастье!

Но что эта потаскуха написала своей драгоценной доченьке, которая из Маргаритиных рук ест и на Маргариту не надышится?

Поскорей вскрыла второй конверт и прочла:

«Лилечка! Я не спала всю ночь! Можешь меня презирать, но молчать я больше не стану. Хотя после вчерашнего у меня не хватает смелости сказать правду тебе в глаза, поэтому пишу. Я – твоя мама…»

– Тася!

Голос мужа, раздавшийся из коридора, заставил Маргариту подскочить. Мгновенно спрятала письмо в конверт, а его сунула в широкий рукав своего нарядного платья и прижала руку к боку.

Когда Михаил вошел, он застал жену задумчиво разглядывающей конверт с надписью: «Михаилу Ивановичу».

– Письмо тебе, – холодно сказала Маргарита. – Ушла она.

И кивнув в подтверждение своих слов, вышла из комнаты.

Говоров непонимающе оглядел пустой шкаф, развернул письмо…

«Миша, я ухожу с Шульгиным. Так будет лучше для всех».