Чужак

— Я вас научу, ублюдков, держаться отсюда подальше! — рычал он. Схватив меня за шею так, что я не мог двинуться, он опять ударил меня по голове. Я извивался в его руках, пытаясь вырваться, но он держал меня очень крепко. Я пытался его лягнуть, но у меня ничего не получалось, так как хватка у него была мертвая.

— Отпусти его, Тони, я хочу почистить ботинки, — раздался спокойный приятный голос из кабинки у стены.

Бармен и я разом обернулись. Одна рука бармена застыла в воздухе, как приклеенная, другая по-прежнему удерживала меня. Трудно сказать, кто из нас был больше удивлен. В одной из кабинок я увидел стройного симпатичного мужчину лет тридцати пяти — сорока. Его левая рука расслабленно покоилась на столе, а правой он поигрывал перочинным ножиком на цепочке, пристегнутым к его жилету. На нем был темно-серый костюм, черная шляпа хорошего фасона и блестящие черные туфли. Его серые глаза были полузакрыты, и тоненькая полоска усиков обрамляла красивые губы. Картину завершали ослепительно белые зубы, сверкавшие на смуглом лице с орлиным носом. Это был Силк Феннелли. Он внимательно наблюдал за нами.

Бармен прокашлялся.

— Как вам угодно, мистер Феннелли.

Он отпустил меня и вернулся за стойку бара. Я вытер лицо рукавом и подошел к кабинке, волоча свой ящик. В кабинке сидело еще двое: молодой, хорошо одетый мужчина и симпатичная дама.

— Я не могу почистить вам туфли, мистер, — сказал я.

— Почему? — спросил Феннелли.

— Флакон с черной краской разбился, — ответил я.

Он достал из кармана бумажник, вытащил из него пятидолларовый банкнот и протянул его мне.

— Иди и купи, — сказал он.

Я посмотрел на банкнот, затем на Феннелли и молча направился к двери. В том месте, где упал мой ящик, швейцар вытирал пол. Когда я выходил из бара, то услышал, как молодой мужчина сказал:

— Пятьдесят против ста, что он не вернется, Силк.

Феннелли засмеялся:

— Хорошо, спорим!

— Я не думаю, что он когда-либо в своей жизни видел столько денег, — сказала дама.

— Вероятно, ты права, — сказал Силк. — Я тоже не видел таких денег, когда был в его возрасте.

Продолжения разговора я не слышал, потому что уже вышел из двери. Когда я вернулся, они ели. Я положил сдачу на стол и сказал:

— Извините, что задержался, но в магазине не было сдачи с пяти долларов, и мне пришлось обегать весь квартал, чтобы разменять деньги.

Я опустился на колени и стал чистить его туфли. Человек, сидевший рядом с Феннелли, вытащил бумажник и отсчитал ему какое-то количество купюр. Феннелли, не считая, положил их в карман.

— Это тебе урок, — сказал он своему спутнику. — Я вижу их насквозь.

Когда я вычистил первый ботинок, то легонько постучал по нему, и Феннелли сменил ногу.

— Как тебя зовут, сынок? — спросил он.

— Фрэнсис Кейн, — ответил я. — Для вас просто Фрэнки. Все друзья зовут меня Фрэнки.

— О! Так я твой друг, не правда ли? Но будь поосторожнее, сынок: дружба — это такая штука, которую нельзя так легко дарить. С ней нельзя беспечно обращаться, — сказал он.

— Не пойму, о чем вы говорите, — смущенно сказал я. — Просто вы добры ко мне.

Покончив с его туфлями, я встал. Второй мужчина и дама тоже встали.

— Ну ладно, Силк. Нам пора идти. Пока!

Силк встал, чтобы попрощаться с ними.

— Пока! — сказал он им.

Когда они ушли, я спросил его:

— Вы получили свое, мистер Феннелли?

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду выигранное пари. Он отдал деньги?

Феннелли засмеялся:

— Так ты все слышал?

— Да, — ответил я. — Я не дурак. Я знаю, что такое долги.

Феннелли засмеялся опять.

— Садись, — сказал он, — съешь бутерброд. Откуда ты взялся такой?

— Из приюта Святой Терезы, — ответил я.

— А! Поэтому ты знаешь, что такое долги! — сказал он мне как равному. — Твое лицо мне знакомо. Где же я тебя видел? В игротеке?

Он имел в виду несколько магазинов в нашем районе, которые он переделал в игротеки для местной детворы. Все говорили, что это так здорово, что он заботится о детях нашего района. Но я слышал от Кифа, что здесь был другой умысел: Феннелли таким образом готовил себе будущих клиентов. В игротеках дети могли бесплатно играть в самые различные игры, развивающие ловкость и азарт. А за пользование такими же игральными автоматами вне стен игротек нужно было платить от десяти до двадцати пяти центов. Когда дети достигали определенного возраста, их уже не пускали в игротеки, и им приходилось играть в других местах уже не бесплатно. Да, Феннелли был мужик не промах, он даже оплачивал обучение в школе для некоторых детей. Но, как считало большинство, кто-то должен был заниматься таким бизнесом, и Феннелли, как никто другой, заслужил благосклонность Фортуны, поскольку он был мужик что надо!

— Не, — сказал я. — Я работаю у Джимми Кифа.

Феннелли жестом позвал официанта. Я заказал сэндвич с мясом и бокал пива.

— Тебе еще рано пить пиво, — сказал Феннелли и велел заменить пиво на крем-соду.

Он наблюдал, как я расправлялся с сэндвичем. Я ел быстро, и через несколько минут с сэндвичем было покончено.

— Спасибо, мистер Феннелли, — поблагодарил я его и встал из-за стола.

Он улыбнулся.