Чужаки

— Это не шутейное дело, — говорил он мягким, вкрадчивым голосом, косясь на подошедшего к нему Калину. — Подумайте, на что решаетесь. Если есть у нас недостатки, давайте будем их устранять. Чего зря шум поднимать. Я сам крестьянин и за интересы мужика первым положу свою голову.

— А ты лучше скажи, как насчет Советской власти, — перебил Калина. — Зубы заговаривать нечего, мы тоже грамотные стали.

— Мы воюем не против Советской власти, — повышая голос, ответил Шувалов, — а против коммунистов, грабителей.

— Врет! Врет! Не верьте ему, братцы, — багровея закричал Красноперое. — Думает, я забыл, как неделю назад он говорил нам, офицерам, что Колчак обязательно восстановит во всех правах капиталистов, а потом помещиков. А кто обещал вернуть старый режим? Кто уверял, что верховный правитель — монархист? Крестьянином стал. А у кого кожевенный завод отобрали? Сам говорил тогда об этом. Забыл, что ли? Врешь да время тянешь, помощи ждешь, чтоб расстрелять нас…

Красноперов не договорил. Из-за пригорка вынырнул автомобиль. Развернувшись, машина остановилась саженях в ста. На землю спрыгнул военный. Из кузова торчали дула двух пулеметов.

Калина разинул рот, потом неистово замахал руками, радостно закричал:

— Товарищи, смотрите! Сам комдив прикатил, товарищ Карпов. Ур-ра!!

Солдаты заволновались, зашумели. Прибытие в полк командира дивизии красных вызвало у них огромный интерес.

Поздоровавшись с солдатами, Алексей сказал:

— Летчик наш сказал мне, что вы к нам надумали. Молодцы. Давно пора. Мы рады встретить вас как дорогих гостей, равных товарищей. — Потом, круто повернувшись, пошел в сторону офицеров.

Заметив идущего к нему Алексея, Шувалов схватился было за наган, но, взглянув на бегущих к нему солдат, опустил руку. Его обезоружили.

— Ну-ка! Дай сюда, гад! — вырывая наган, буркнул Калина. — Ты думаешь што, разбойничать тебе позволим?

— Что же ты, земляк, — подходя к Шувалову, с чуть заметной иронией произнес Алексей — так нехорошо гостей встречаешь? Не узнаешь, что ли? Когда-то мы друзьями были, неужели забыл? Не притворяйся, давай-ка на радостях по-хорошему. Скажи офицерам, чтобы оружие сдали. Кстати, я имею уполномочие сказать, что не только солдатам, но и офицерам предоставляется полная свобода. Захотите — можете домой отправиться.

Шувалов вначале не знал, что делать, но когда услышал, что ему предоставляют свободу, заметно повеселел.

Калина подтащил за рукав упирающегося Красноперова.

— Вот, товарищ комдив, поручик Красноперов. Он сам сорвал со своих плеч погоны и, значит, с нами… мы его даже командиром полка было выбрали…

Алексей подал Красноперову руку, притянул к себе, крепко обнял.

— Замечательно, очень хорошо, товарищ Красноперов.

Я рад поздравить вас с утверждением командиром полка.

Продолжайте исполнять свои обязанности. Завтра оформим по всем правилам. — Затем обратился к солдатам:

— Товарищи! От имени Реввоенсовета армии от души поздравляю вас с переходом на сторону Красной Армии. Вы приняли самое умное решение, какое только можно было в вашем положении принять. Честь и хвала вам за этот благородный поступок.

Солдаты закричали ура. Вверх полетели фуражки. В этот момент из заросшего мелким березняком перевала стали высыпать густые цепи красноармейцев.

Полк во главе с Красноперовым и Калиной двинулся им навстречу.

Глава сорок первая

Колчаковская армия, получив в начале лета 1919 года несколько сильных ударов, начала разваливаться и расползаться.

Но полумиллионная армия еще имела достаточно сил, чтобы продолжать свое страшное кровавое дело. Война продолжалась с таким же ожесточением, еще свирепее действовали колчаковские карательные отряды.

И на этом этапе борьбы огромную роль в убийстве людей, в грабеже и уничтожении народного достояния играли так называемые военные миссии союзных держав. Они пошли на ряд крайних мер, чтобы удержаться в России.

«Наша цель дороже любого количества человеческой крови», — заявил Нокс, доказывая необходимость усиления дальнейших репрессий. И это стало установкой и директивой всей белогвардейщины.

* * *

Урал затянуло серым смрадным дымом. Горел лес, горели заводские постройки, как подкошенные, валились сторожевые вышки, горели пересохшие болота.

Это колчаковцы с остервенением крушили народное добро, мстя уральцам за поддержку Советской власти, за вспыхнувшие на заводах и селах восстания…

Вернувшийся из ссылки Трофим Трофимович Папахин скрывался на юрме. Оттуда он наладил связь с карабашцами, и все чаще и чаще стал появляться в поселках, на рудных дворах, в цехах завода. Он разыскивал нужных людей, собирал их группами, говорил:

— Товарищи! Надо спасать завод от врагов.

Его призыв к сплочению и спасению завода находил горячий отклик у рабочих.

Прошло некоторое время, и на заводе возродилась большевистская организация. Рабочие снова почувствовали, что они не одиноки.

…И вот по зову Папахина глухой, дождливой ночью в Саймановск один за другим бесшумно потянулись представители завода, рудников, узкоколейки.