Чужаки

Утром ему было милостиво позволено выйти на свежий воздух и разгуливать, где вздумается. Судя по всему, хозяйка решила, что он никуда не денется. Из его дневников она сделала вывод, что Сайлас достаточно сумасшедший, просто маньяк, который готов положить тысячи жизней для достижения своей цели. Что он достаточно беспринципен, чтобы наплевать на всё и всех и идти по головам к своей Великой мечте. И она была права. Отчасти. Поскольку с некоторых пор в душе Сайласа шла невидимая работа, и он уже не был столь уверен, что его желания превыше всего.

«Рыжий, наверное, порадовался бы, узнай он о моих сомнениях, — про себя усмехнулся Бонсайт. — Не зря он мне приснился. Но что мне одобрение какого-то полупещерного человека? Что мне до его дурацких представлений о мире?» Однако в душе у славного лорда царила сумятица. Он не собирался отказываться от своих планов, но ему начало казаться, что их осуществление может привести к куда более неприятным последствиям, чем он себе представлял. Эта женщина пугала его.

В этот самый момент, когда он уже решил, что отступают от своих планов только трусы, что коней на переправе не меняют, что нужно идти до конца, а там будь, что будет, на территорию поселка въехала телега.

Сайлас скользнул по ней взглядом и замер на месте. На телеге, наваленные, как мешки с картошкой, лежали человеческие тела. Мертвые. На самом верху уставился пустыми глазами в мокнущее дождем небо человек, который всего несколько дней назад гостеприимно принимал его в своем доме. Рядом лежала в разодранном платье графиня. На ее щеке запеклась кровь. Сайлас завороженно смотрел, как ужасный транспорт проследовал мимо. Потом он бросился вслед, жадно рассматривая лица лежавших в телеге, боясь обнаружить среди них рыжего или Чао Тая.

Он сам не мог бы объяснить, почему для него было так важно не найти среди мертвых этих двоих, в сущности, чужих для него людей. Сердце колотилось в его груди, как сумасшедшее, мысли путались, но как он ни старался, он не смог разглядеть среди покойников ни высокого китайца, ни рыжей шевелюры Алекса. Отстав, он остановился посреди поселка отдышаться. В глазах у него темнело, ярость против Эллины и ее приспешников росла в душе. «А чем ты-то лучше? — зазвучал в голове мерзкий голосок. — Разве ты собирался делать не то же самое?»

— Нет, не то же, — вслух ответил Сайлас. — Я не собирался убивать своих знакомых.

«А, так ты собирался их сортировать?» — съехидничал мерзкий голос. Возможно, это была совесть, поэтому Сайлас промолчал в ответ.

Он, с трудом сдерживаясь, отправился вниз, туда, где надеялся застать свою лицемерную подругу.

Комната опять имела вид будуара, а Эллина возлежала в «томной позе» на кушетке.

— Что-то случилось, дорогой? — сладким голосом спросила она, только жесткий взгляд из-под ресниц выдавал ее истинное настроение.

— Да, случилось, — сдавленным голосом ответил Сайлас. — Я только что во дворе наблюдал прибытие людей, которые, по твоим словам, не пострадали. Они, знаешь ли, мертвы. Совсем.

Эллина грациозно встала со своей кушетки, подошла близко к Сайласу и с внезапно исказившимся лицом прошипела:

— А ты что, хотел чистеньким остаться? Мне-то не ври, я твои писания читала. Сколько народу ты хотел убить? Тысячи, десятки тысяч, сотни тысяч, миллионы?! И ты смеешь упрекать меня за то, что я убила несколько никчемных, изнеженных ничтожеств?! Они мешали не только мне, они мешали и тебе! Без их источника энергии мы не сможем осуществить прыжок во времени! А то, что их убили… И правильно — первое правило: «Никогда не оставляй врага за своей спиной, даже поверженного!» Он всегда может нанести предательский удар! А теперь прекрати распускать сопли и распиши еще раз последовательность наших действий и смену времен.

Комната превратилась в кабинет, на этот раз не медленно, а сразу, что вызвало у ошарашенного Сайласа головокружение. Около массивного стола приютилась маленькая парта, очень похожая на школьную. На ней возникли бумага и карандаш. Лорд подумал, что размеры парты и простой карандаш были призваны еще более унизить его, показать, какое место он занимает на самом деле. Но он беспрекословно уселся, скорчившись в три погибели, за парту и принялся за восстановление деталей своего плана на бумаге.

Хотя на самом деле мысли его были заняты совсем другим. «Я не желаю участвовать во всем этом, что бы они тут ни задумали, — лихорадочно проносилось в голове. — Нужно бежать, бежать нужно. Пока не поздно. Но как?»

Он записывал какие-то пустяки, касающиеся путешествия во времени, а сам пытался найти лазейку, чтобы выбраться из поселка. Сайлас не думал о том, куда пойдет, где будет прятаться. Им владело одно желание — оказаться как можно дальше от этих людей и женщины, к которой он испытывал теперь только отвращение. Странная работа в его душе была почти закончена, и нынешний Сайлас Бонсайт сильно отличался от того, который свалился в сугроб на поверхности планеты некоторое время назад.