Чужаки

— Какой смысл, — наконец протянул он. — Все равно конец один. Даже лучше, если нас убьют, не будем безобразно умирать от этой заразы…

— Знаешь что, ты эти настроения брось. У нас впереди долгая счастливая жизнь. И куча дел!

— Счастливая жизнь, — усмехнулся Тюржи. — Да я до конца жизни буду помнить этих несчастных детей. Они у меня до сих пор перед глазами… Какое значение имеет моя жизнь по сравнению с жизнью этих детей?! Это у них должна была быть долгая и счастливая жизнь! И ты должен был их спасти!

Тюржи захлебнулся рыданием. Сайлас обнял его вздрагивающие плечи и сказал:

— Я больше ничего не мог сделать.

Тюржи успокоился, и Бонсайт, усевшись в глубокое кресло, задремал после всех переживаний и беготни этого длинного дня. Ему впервые за последнее время приснился сон. Ему снился тот самый пони из его детства, он пасся по колено в тумане. Вдруг он поднял голову и настороженно втянул воздух ноздрями. «Жги, жги!» — послышались крики в тумане, затрещала горящая трава. Сайлас проснулся в холодном поту.

— Жги! — послышался крик под окнами.

Лорд вскочил и задул свечи, но комната озарилась светом факелов с улицы. Толпа нашла их. Недаром кто-то темный бежал по улице.

— Они там! Сеятели чумы! — кричали на улице. — Сжечь колдунов! Сжечь убийц!

Сайлас осторожно выглянул на улицу. Под окнами собралось человек тридцать, вооруженных факелами и дубинками. Судя по всему, они не собирались подниматься. Они собирались просто сжечь их вместе с домом.

— Ну вот и все, — даже с каким-то удовлетворением сказал Тюржи, который неслышно подошел и теперь выглядывал на улицу из-за плеча Сайласа.

— Ну вот уж нет, — почувствовал подкатывающую к горлу ярость лорд. — Я им тебя не отдам.

— А что ты, интересно, можешь сделать? — насмешливо спросил Тюржи. — Я так понял, что твои возможности довольно ограничены. Подумать только, я тебя боялся сначала. Ученик чародея! А ты обычный человек и без этой твоей машинки вообще ничего не можешь!

— Ну, это мы еще посмотрим, — сдерживая гнев, ответил Бонсайт, снимая с плеча невидимый благодаря экранирующему чехлу Челнок. Он проклял все на свете, таская на себе эту хреновину все эти дни. Натер плечо и отбил спину, но теперь не жалел о своем решении везде носить его с собой.

Собственно говоря, Челнок был рассчитан на перенос только одного человека. Но блаженной памяти изобретатель говорил, что он заложил в аппарат дополнительный запас мощности. Дело было очень рискованным, но Сайлас уже завелся до такой степени, что ему было все равно, что будет и с Тюржи, и с ним. Он не собирался сидеть и покорно ждать, когда его здесь зажарят, как поросенка.

— Выход на крышу есть? — спросил он.

— Есть, но с нее никуда не уйдешь, — спокойно и даже лениво ответил Тюржи. — Дом стоит особняком, до соседних крыш не допрыгнешь.

— А я и не собираюсь прыгать. Что я вам, лягушка, что ли? — не к месту заметил Сайлас, хватая Робера за шкирку и рывком поднимая на ноги. — Пошли!

— Куда? Ты с ума сошел? — Тюржи попытался сопротивляться, но с яростью лорда было лучше не спорить. Он поднял его, как котенка, и потащил на лестницу.

Когда они добрались до крыши и вышли на свежий воздух, перед ними открылась вся панорама ночного Парижа. То тут, то там мелькал одинокий огонек, но в основном город темнел громадами домов. Под ними в узости улицы возбужденно двигались люди с факелами, может, решали, с какой стороны лучше подпалить. Наконец решили, и огонь расцвел с обоих концов здания.

— Ну, теперь молись, — сказал Сайлас, расчехляя Челнок.

Тюржи с недоумением и ужасом смотрел на приятеля. Сайлас еще раз посмотрел на Париж, на людей, копошившихся внизу, обхватил Робера за плечи, выставил на панели время и место прибытия и решительно сдвинул рычаг.

Свежий морской ветер ударил им в лицо. Они стояли на каменном берегу, слегка присыпанном песком. Каменистые гряды спускались с пологого берега в море и скрывались под водой. Пахло морем и водорослями.

— Где мы?! — отшатываясь от Сайласа и падая на песок, спросил пораженный поэт. — Как мы здесь оказались?! Ты и на самом деле колдун!

Он попытался отползти как можно дальше от лорда. Сайлас, который очень устал и, честно говоря, не надеялся, что Челнок сможет переправить их двоих, жестко придавил край одежды Тюржи ногой к земле. Ему уже надоели все эти подозрения в колдовстве, за последнее время его уже дважды чуть не сожгли за это.

— Слушай меня внимательно, — сказал он. — Я не колдун. И заруби себе это на носу. Представь, что пройдет много-много времени, и люди научатся делать вещи, которые вы себе сейчас и вообразить не можете. Одна из них — это гулять по времени, как вы гуляете по улице. Не пытайся себе это представить, просто поверь. Поэтому сейчас мы с тобой под Марселем. В 1347 году. И мы собираемся остановить чуму.