Чуждость

А затем на сцену вышла виденная Брюсом в салоне брюнетка. Нисколько не смущаясь, словно подобные выступления были для неё делом абсолютно обыденным, она хорошо-знакомым голосом Лу пожелала всем доброго дня и начала увлеченно рассказывать об уникальном, с её точки зрения, научном эксперименте. За её спиной мелькали слайды, и она, ссылаясь на них, говорила о каких-то нейронных потоках, бета-активности и прочих абсолютно ничего не говорящих Брюсу зависимостях. Ввернув по ходу доклада несколько шуток, она вызвала смех в зале, но за исключением этих моментов все остальное время доклада сопровождалось напряженной звенящей тишиной. Брюс слушал её и не узнавал. Это была не его Лу. Это был прирожденный оратор, много и часто выступающий на публике, умеющий её держать и подогревать интерес к теме выступления. А когда после доклада на неё посыпался град вопросов, и она умело разбила все доводы несогласных с ней оппонентов, а некоторых, особо нетактичных еще и едко высмеяла, Брюс понял, что обознался. Это было чертовским совпадением и не более. Наличие аналогичной фобии и похожий тембр голоса сыграли с ним злую шутку. Пробираясь к выходу из зала, под гром аплодисментов, которым провожали закончившую доклад госпожу Грей, он радовался, что не поторопился с обвинениями в её адрес.

***

Вернувшись утром обратно, Брюс доложил руководству, что сведения не подтвердились, и поездка была безрезультатной. Начальник посетовал на явную дезинформацию со стороны его агентов, но, тем не менее, дал сутки отдыха исходя из того, что Брюс две ночи подряд провел в самолете.

Порадовавшись столь сочувственно-благожелательному отношению со стороны руководства, Брюс отправился домой отсыпаться.

Ближе к вечеру он проснулся и вышел на кухню. Мать возилась у плиты, увидев его, сразу заулыбалась:

– Кушать будешь? Я утку с яблоками запекла.

– Буду, ма, – кивнул он.

– Ты чего невеселый такой? В командировке сложности что ль какие-то? – отрезая кусок утки и выкладывая ему в тарелку поинтересовалась она.

– Да нет. Просто впустую съездил. Информация не подтвердилась, – пояснил Брюс с удовольствием впиваясь зубами в сочное мясо.

– Ну это не беда, – она вновь улыбнулась. – Хорошо кстати, что ты еще вчера оттуда вылетел. Сегодня там говорят, чуть ли не весь город перекрыли, мог бы до аэропорта бы и не добраться. Все пришли на свадьбу поглазеть… её кстати сегодня даже по местному телевизионному каналу показывали, я видела.

– Чью свадьбу? – не отрываясь от еды, решил уточнить он.

– А не запомнила я… Невеста стройная такая коротко-стриженная брюнетка, а муж её на актера похож, фамилию вот только забыла… ну тот, в сериале, что я в прошлом году смотрела, он там любовника донны Стефании играл. Ученые они какие-то… из нашего закрытого института, кстати… И чего спрашивается здесь свадьбу не сыграли? Видать повыпендриваться захотелось перед иностранцами, не иначе… Иностранцев там было пруд пруди… Красивая, кстати, свадьба была, они там и голубей пускали, и шары, и фейерверк потом устроили… – тут же стала рассказывать мать, явно радуясь возможности поделиться впечатлениями. – А еще на лошадях катались… невесте правда лошадь копытом оборку платья отодрала. Наступила, зацепилась и дернула. Все ох-ах, а невеста молодец, не растерялась. Рассмеялась и совсем оборку оторвала. Получилась юбка чуть ниже колена. Правда шрам на ноге стал виден, оператор сразу на её ноги наехал, как только она подол отдирать стала, но потом перевел камеру, и её улыбка затмила все. Больше от её лица он не отрывался.

– Шрам на ноге? Какой? – сразу напрягся Брюс, уже понявший, чью свадьбу видела мать.

– На какой ноге или какой шрам? – не поняла та.

– И то и другое.

– Да так и не сообразишь на какой ноге… на левой вроде… Ну да она на лошади вот так сидела, и её вот так снимали, получается точно на левой… А что такого?

– Какой шрам, мам?

– Достаточно длинный почти во всю щиколотку… А что это тебя так заинтересовало? Это её совсем и не портило… хотя, думаю, в её планы не входило показывать его кому-либо.

– Мам, спасибо, ты мне очень помогла, – он решительно отодвинул тарелку и шагнул с кухни. – Утка, кстати, великолепно у тебя получилась.

– Что ж ты тогда не доел-то? Что такого в этом шраме-то?

– Не бери в голову, это по работе.

– И дернуло меня тебе о нем сказать, пока ты не доел еще, – послышалось вслед её сокрушенное. – Нет, чтобы чуточку попозже…

Он сидел в своей комнате и, обхватив руками голову, напряженно думал. Думал о том, как такое могло случиться. Ведь исходя из рассказа матери, у Вики Грей, сыгравшей сегодня свадьбу, был шрам точь-в-точь как у его жены… а если добавить голос, фигуру и амаксофобию, Брюс вспомнил мудреное название которым врач назвал фобию жены, то получается, что это его жена и есть. И сегодня она вновь вышла замуж.

– Черт, – выругался он и, распрямившись, со всего размаху кулаком стукнул по ручке кресла, в котором сидел. Ручка тут же треснула и угрожающе накренилась.