Чуждость

– Можешь подогнать свою полицейскую машину к проходной моего института к назначенному времени, чтобы вывезти оттуда меня и еще одного человека?

– Без проблем. Говори день и время.

– Только ты один должен быть, тут дело очень деликатное, и огласка для меня смерти подобна…

– Значит, буду один. День и время.

– Завтра, около полудня… ну и на всякий случай оружие захвати, не хотелось бы чтобы оно пригодилось, но что-то мне подсказывает, что добром меня не выпустят…

– Я без него не езжу. Что-то еще?

– Когда приедешь, потребуй что-нибудь у охраны, что ты имеешь право проверить, и держи машину непосредственно перед шлагбаумом, но разверни уже на выезд и стой с работающим двигателем и задней открытой дверью. А когда я выйду и сяду в машину, сразу уезжай.

– Понял. На случай если ты не выйдешь, что мне делать? Еще какой-то день для подстраховки не хочешь назначить?

– Брюс, если я не выйду, то значит, не выйду уже никогда. Поэтому давай считать, что выйду обязательно.

– Договорились.

– Тогда до встречи, – проговорила она и повесила трубку, после чего быстро вышла, кивнув на прощание хозяину магазинчика и тем же путем, что пришла, вернулась обратно.

Шон, встретил её в коридоре, достаточно жестко, схватив за плечо:

– Ты где была?

– С чего вдруг такой допрос с пристрастием? – она раздраженно сбросила его руку с плеча.

– Тебя не было в туалетной комнате. Я попросил официантку позвать тебя, но там тебя не было! Где ты была?

– Вот вечно ты все испортишь, Шон! – скривив губы, она полезла в сумку и сунула ему в руки сувенир с сердечками: – Вот, возьми, все равно сюрприз теперь уже не получится, и вообще настроение хоть как-то налаживать наши отношения у меня пропало, хотя завтра и годовщина нашей первой встречи, но теперь это уже неважно… Ты достал меня, достал своим недоверием и тотальным контролем, мало того что Ника ко мне приставил, так еще и сам каждый шаг отслеживаешь. Это невозможно выдерживать… Мне порой хочется послать все куда подальше… все равно ничего не получается, и Криса я вероятней всего угроблю… а потом ты за меня примешься, раз тебе во что бы то ни стало хоть какой-то результат получить хочется. Тебе явно плевать и на меня, и на наши взаимоотношения… Опять все твои слова лишь фасад за которым стремление выжать из меня все, что сможешь. Надоело! Все! Пошли отсюда, ничего не хочу больше, ни есть, ни тебя вообще видеть.

– Тихо, тихо, – Шон притянул её к себе, обхватив одной рукой, одновременно рассматривая зажатую в другой руке подставку с сердечками, – извини. Твой сюрприз удался, я удивлен, тронут и смущен одновременно.

– Да пошел ты со своим смущением, знаешь куда? – тут же попыталась высвободиться она.

– Никуда я не пойду, не дождешься! Я люблю тебя, и идти по любому адресу согласен лишь в твоей компании, – крепче прижимая её к себе, моментально парировал он. – Все, дорогая, пошли поедим, рыбка уже ждет тебя, как и моя благодарность за то, что пытаешься возродить меж нами былые чувства. Я уж отчаялся ждать, поэтому и пытаюсь отслеживать каждый твой шаг, опасаясь, что сбежишь от меня.

– Насильно держать намерен? – чуть повернувшись, она уперлась в него недобрым взглядом.

– Тебя насильно не удержишь, я знаю. Поэтому и стараюсь создать такие условия, при которых ты посчитаешь за благо остаться сама.

– Ты не только манипулятор, Шон, который прекрасно знает мои слабые места, но ты еще и шулер, поскольку играешь явно краплеными картами, используя чужие жизни.

– Возможно, не стану спорить. Но что мне остается, дорогая, если на кону стоит такое чудо как ты? Любовь к тебе лишает меня остатков всякой принципиальности.

– Тьфу, терпеть ненавижу, когда этим словом прикрывают собственный эгоизм и желание обладать любой ценой. Ты алчный себялюбец, привыкший добиваться желаемого любой ценой.

– Пусть так, дорогая. Не буду спорить. Нравится мою любовь к тебе называть такими уничижительными эпитетами, твое право. Только что это меняет? Расклад все равно остается прежним, и тактику игры я не сменю. Так что хватит пререкаться и пошли кушать, иначе твой разлюбезный Крис очень пожалеет о несговорчивости руководительницы его экспериментальных исследований.

– Скорее экспериментальных исследований над ним, – поморщилась Мила.

– Ты как всегда более точна в определениях, дорогая, – усмехнулся он и вопросительно посмотрел на нее: – Так как: вернешься к столу или перейдем к конфронтационным действиям?

– Хорошо, я вернусь к столу, но ты пообещаешь, что перестанешь так контролировать меня… не могу работать в такой атмосфере, меня это раздражает.

– Я ведь уже пообещал, что Ник будет страховать тебя лишь сверху и исполнять любые распоряжения. Что тебе еще надо?

– Чтобы ты не забыл об этом.

– Когда я хоть что-то забывал? Я никогда ничего не забываю, дорогая. Пошли к столу.

Закончив есть, Шон, откинувшись на стуле, неспешно потягивал вино из бокала, с интересом рассматривая купленный ею серебряный сувенир с сердечками, который поставил на стол.