Чужестранка

Некоторые приходили вместе с сыновьями, кто с одним, а кто и с двумя. Парни тащили мешки с зерном или шерстью. В финале каждого разговора скрупулезный Нед Гоуэн писал расписку в получении ежегодной ренты, пунктуально заносил данные о сделке в счетную книгу и указывал фермеру или его сыну на телегу, чтобы в нее погрузили мешок. Значительно реже в его кожаную сумку опускались с легким звоном монеты. Наши вооруженные охранники тем временем либо отдыхали под сенью деревьев, либо отправлялись к берегу речки – чтобы поохотиться или порыбачить, как предполагала я.

Различные версии этого спектакля повторялись потом изо дня в день. Меня то и дело приглашали в какой-нибудь домик выпить сидра или молока; все женщины по такому случаю собирались в единственной комнатке, чтобы поболтать со мной. Иногда кучка домиков была достаточно большой, чтобы там нашлась таверна или даже постоялый двор, где Дугал устраивал себе нечто вроде штаб-квартиры на день.

Случалось, что арендную плату вносили в виде лошадей, овец или иной живности. Животных, как правило, продавали кому-нибудь по соседству или обменивали на нечто более компактное, но если Джейми заявлял, что лошадь украсит конюшни Леоха, она присоединялась к нашему отряду.

Присутствие Джейми меня удивляло. Он, конечно, хорошо разбирался в лошадях, но этот талант был у любого мужчины в отряде, в том числе и у Дугала. К тому же лошади поступали в качестве оплаты не столь уж часто и не такой редкой породы, которая требовала бы мнения эксперта. Только через неделю после нашего отъезда, в деревне с непроизносимым названием, я поняла, зачем Дугалу нужен был Джейми.

Деревня была маленькая, но все же имела таверну с двумя или тремя столами и несколькими косыми табуретами. Там Дугал и устроился, чтобы принимать арендаторов и вести записи. После почти несъедобной трапезы из солонины и тушеной репы, он угостил элем арендаторов и батраков, засидевшихся в таверне после окончания официальных дел, а также нескольких других обитателей деревни, заглянувших сюда после дневных трудов, чтобы поглазеть на приезжих и послушать новости.

Я тихонько сидела в углу и потягивала горький эль, от души радуясь свободе от седла. Я почти не обращала внимания на речи Дугала, то и дело переходившего с английского на гэльский и обратно; он делился разными слухами, вел разговоры о хозяйстве, то и дело отпуская грубые шутки и рассказывая анекдоты.

Я лениво раздумывала, сколько времени при такой скорости нам понадобится, чтобы добраться до Форт-Уильяма? И каким образом после этого смогу оторваться от шотландцев из замка Леох, но при этом не стать заложницей в английском армейском гарнизоне? Погруженная в эти размышления, я не сразу сообразила, что Дугал теперь говорит один и что он вроде бы произносит какую-то речь. Слушатели внимали ему напряженно, время от времени реагируя на его монолог краткими междометиями и восклицаниями. Приглядевшись, я убедилась, что Дугал довел свою аудиторию до полной экзальтации по какому-то определенному поводу.

Толстый Руперт и Гоуэн сидели у стены за Дугалом. Забытые кружки с элем стояли возле них на скамейке, оба слушали чрезвычайно напряженно. Джейми уперся обоими локтями в стол и уткнулся в свою кружку; его слова Дугала, казалось, совершенно не трогали.

И вдруг Дугал внезапно вскочил с места, схватил Джейми за ворот и сильно рванул. Изношенная рубаха расползлась, стоило ее дернуть. Оглушенный, Джейми застыл на месте. Глаза у него превратились в узкие щелочки, он сжал губы, но не шевельнулся, даже когда Дугал, выпустив из рук клочья рубахи, показал зрителям его спину.

При виде покрытой рубцами спины зрители одновременно охнули, потом по комнате прокатился гул негодования. Я было открыла рот, но, услыхав гневно произнесенное слово «англичанка», передумала говорить.

Джейми с каменным лицом встал и отступил от окружившей его небольшой толпы. Осторожно он стянул с себя остатки рубахи и смял их в руках. Маленькая пожилая женщина, ростом едва доходящая до локтя Джейми, гладила ему спину и что-то негромко приговаривала по-гэльски – как я поняла, какие-то утешения. Если так, то нужного эффекта ее слова не произвели.

Джейми коротко ответил на заданные ему вопросы. Молодые девушки, которые пришли в таверну купить эля к ужину, сбились в стайку у стены напротив и оживленно перешептывались, то и дело поглядывая на Джейми широко раскрытыми глазами.

А он, в свою очередь, так посмотрел на Дугала, словно хотел его испепелить. Потом швырнул скомканную рубашку прямо в очаг и в три больших шага покинул комнату, избавив себя таким образом от сочувственного ропота присутствующих.