Чужестранка. Книга 2. Битва за любовь

– Господи, дружище! – воскликнул Айен. – Ты воображаешь, что у меня был выбор, как поступить? Имея дело с членом семьи Фрэзер?

Он с улыбкой тряхнул головой.

– Она как-то подошла ко мне в поле, когда я чинил телегу, у которой сорвалось колесо. Вылез я из-под телеги, весь в грязи, и вижу: она стоит, ну прямо как куст, усыпанный бабочками. Оглядела меня с ног до головы и говорит…

Айен вдруг умолк и поскреб ногтями голову.

– Ну, я даже не помню, что именно она сказала, но кончилось тем, что она меня поцеловала, прямо такого вот чумазого, и говорит: «Отлично, значит, мы поженимся в День святого Мартина…»

Он с комической беспомощностью развел руками.

– Я все пытался объяснить, что мы не должны так поступать, пока не обнаружил, что стою перед священником и даю обет: «Я беру тебя, Дженет…» – ну и так далее, все что положено, какие-то невероятные обещания.

Джейми со смехом откинулся на спинку кресла.

– Мне это знакомо, – сказал он. – Чувствуешь себя так, словно провалился в пустоту.

Айен улыбался теперь уже без всякого смущения.

– Дело сделано, и конец. И знаешь, даже теперь, как увижу Дженни, когда она стоит на холме, освещенная солнцем, или просто держит на руках маленького Джейми и не глядит на меня, тут же и подумаю: «Господи, да не может быть, что она моя…»

Он помотал головой, и каштановые волосы упали на лоб.

– А потом она повернется да улыбнется мне… Ну, ты сам понимаешь. У тебя с Клэр, по-моему, то же самое. Она ведь… какая-то особенная, верно?

Джейми кивнул. Улыбка оставалась у него на лице, но была уже другая.

– Да, – ответил он тихо. – Да, она такая.

После портвейна и бисквитов Джейми и Айен продолжали вспоминать свое общее детство и своих отцов. Уильям, отец Айена, умер прошлой весной, оставив Айену в наследство управление имением.

– А ты помнишь, как твой отец взял нас в кузницу, чтобы мы посмотрели, как закреплять тележную ось?

– Ага, и он никак не мог понять, чего это мы все вертимся и ерзаем…

– И спросил, не надо ли тебе в уборную…

Оба они так хохотали, что я, не дождавшись от них окончания истории, вопросительно посмотрела на Дженни.

– Жабы, – коротко пояснила она. – У обоих под рубашкой сидело по пять или по шесть штук.

– О господи! – простонал Айен. – Когда одна выбралась у тебя из-под рубашки и прыгнула прямо в горн, я думал, что умру.

– Я представить себе не могу, как это мой отец в конце концов не сломал мне шею, – заявил Джейми. – Диво дивное, что я все-таки вырос.

Айен вдумчиво поглядел на своего собственного отпрыска, который весьма сосредоточенно занимался тем, что устанавливал одно полено на верхушке другого.

– Я просто не знаю, как мне быть, когда настанет время задать трепку моему сыну. Мне кажется, он… такой малыш.

Он с выражением полной беспомощности показал на пухленькую маленькую фигурку у очага.

Джейми окинул своего тезку вполне трезвым взглядом.

– Ну, он в свое время станет таким же дьяволенком, какими были мы с тобой. В конце-то концов, я когда-то был таким вот маленьким и невинным.

– Был, – неожиданно вставила свое слово Дженни, передавая мужу кружку сидра.

Она погладила брата по голове.

– Ты был удивительно милым ребенком, Джейми. Я помню, мы как-то стояли возле твоей кроватки, а ты спал, засунув в рот большой палец. И мы решили, что не видели более красивого ребенка. Щечки кругленькие, пухлые и чудесные золотые кудри.

Красивый ребенок даже порозовел от удовольствия и осушил свою кружку сидра за один прием, избегая смотреть в мою сторону.

– Однако это время быстро миновало, – продолжала Дженни, и ее белые зубки сверкнули в насмешливой улыбке. – Сколько лет тебе было, Джейми, когда ты заработал первую порку? Семь?

– Нет, восемь, – ответил Джейми, подбрасывая новое полено в очаг. – Ох и больно же мне было! Двенадцать раз он мне врезал по заднице, и удары не ослабевали до самого конца. Они у него никогда не ослабевали.

Джейми опустился на корточки и потер нос костяшками пальцев. Щеки у него разрумянились, и глаза горели от возбуждения.

– Когда все было кончено, отец отошел и присел на камень, дожидаясь, пока я очухаюсь. Я перестал завывать, только хлюпал носом, тут он подозвал меня к себе. Я и сейчас помню, что он мне сказал. Может, ты скажешь то же самое твоему Джейми, Айен, когда придет время. Так, значит…

Джейми прикрыл глаза, чтобы лучше вспомнить.