Чужие отражения чужих тел

— Здравствуй Илюша! — произнесла она и обняла его за шею. Не понимая, как относиться к неизвестной особе, Илья сдержанно улыбался, вопросительно глядя на Веру.

— Это твоя бабушка, — объяснила она, но видя его недоумение, объяснила: — Бабушка Маргина!

Илья знал, что у мамы была бабушка Маргина, которая исчезла ещё до его рождения. Он слышал рассказы о её приключениях, но не придавал им значения, считая их придуманными легендами. Ощущение того, что виртуальная бабушка оказалась живой, породило в душе Ильи странное противоречие и лёгкий укор – где же ты была бабушка, пока я был маленьким!

— Эрземия хорошая девушка, — шепнула ему Маргина, и Илья понял, что бабушка, действительно, странная, если втюхивает ему какую-то Эрземию, когда он любит Веру.

Осьминог, начал церемонию, к месту и не к месту упоминая всё ту же Эрземию. «Какая-то местная богиня!» — подумал Илья и успокоился. После продолжительной речи, которая всем надоела, Боохземин пропустил вперёд гостей. Молодым понесли какие-то подарки в ярких коробках, которые Вера передавала Илье, а он складывал их на траву сзади себя. Когда небольшая очередь закончилась, Боохземин добродушно спросил: — Все подарили свои подарки?

— Нет, ещё не все! — сказал огромный малый в мешковине, который что-то протянул, но Илья, кроме пустой ладони, ничего не видел.

— Надень … димензиальную сеточку, — подсказала Вера и сняла с ладони гиганта невидимое изделие, которое накинула на Илью и защёлкнула возле его уха. Наклонившись к нему, она произнесла: — Я потом научу ей пользоваться, а сейчас поблагодари Неоземина.

Илья пожал пару пальцев Неоземина, который возвышался над ним, как колосс. После этого все расселись за столиками, а те, кто не могли опуститься на стулья, в связи с громадным весом, пристроились на траве. Боохземин, используя все десять своих щупальцев, разлил красное вино в в разнообразные по размерам бокалы и постучал по стеклу.

— Дорогая Эрземия и Илья, — произнёс он, уставившись на Илью и Веру, — мы рады, что вы нашли друг друга и свою любовь.

Илья оглянулся, так как ему показалось, что Эрземия, о которой говорил Боохземин, на самом деле существует, но не увидел кандидатов на это имя.

«Ты что крутишься?» — прошептала Вера, а Илья с облегчением сообщил: «Ищу Эрземию!» — надеясь на то, что Вера покажет ему эту странную женщину.

— Ты до сих пор не понял? — удивлённо сказала Вера и со смехом добавила: — Эрземия – это я!

Все выпили и закричали «горько», по земному обычаю, и они с Верой поцеловались. Илья никак не мог назвать её новым именем, так как «Вера» казалось добрым и домашним, а «Эрземия» звучало чужеродно и напыщенно. «Привыкнешь!» — пообещала ему Эрземия и тут же шепнула: «Можешь по-прежнему звать меня Верой».

Когда наступил вечер, огромный Неоземин заставил потушить все огни и в темноте щёлкнул пальцем. Перия вздрогнула, а небо, словно по сигналу Неоземина, вспыхнуло яркими гроздьями звёзд. Все разинули рты, рассматривая вновь возникшую Вселенную, а Неоземин подошёл к Илье и вручил ему перстень.

—Это твоя Вселенная. Мы в твоей власти.

Репликация двенадцатая. Иоанн

«Марфа, подлая тварь, как ты посмела меня предать!» — кричал кто-то, и голос его казался знакомым. «Имя твоё Иоанн и ты будешь свидетельствовать на суде от меня», — сказал ему другой голос, а первый сразу же возразил: «Почему от тебя? Это мой сын и он будет свидетельствовать от меня». Он открыл глаза, которые плохо видели, словно смотрел на мир из воды.

— Я не могу свидетельствовать, так как ничего не вижу, — возразил он, но голос, который называл его сыном, успокоил: — Скоро к тебе вернётся зрение.

Первый голос оказался прав, так как вскоре вода в глазах стала прозрачной. Он увидал двух человек: один в чёрной рясе и чёрной епитрахильи с перевёрнутыми звёздами, а второй в белоснежной одежде с золотистой епитрахилью на шее. «Почему меня называют Иоанном?» — подумал он, смутно вспоминая, что когда-то имел другое имя.

— Я Лучезарный, — представился человек в белом, а человек в чёрной мантии сообщил: — Меня, сынок, зовут просто – Семён Иванович Котерман, и ты будешь свидетельствовать в мою пользу.

Иоанну, как его называли, не понравилось, что он должен выбирать чью-то сторону, поэтому он сообщил:

— Я буду свидетельствовать…сам по себе…

— Годиться, сынок, — сказал Семён Иванович Котерман, а Лучезарный ободряюще улыбнулся Иоанну и промолчал. Иоанну не понравилось, что Котерман фамильярно называет его сынком, и он произнёс:

— У меня есть только мать …

Откуда возникла подобная мысль, Иоанн не знал, но он, почему-то, доверял своему подсознанию.

— Значит твой отец – святой дух, — оскалился Котерман, с усмешкой поглядывая на Лучезарного.