Чужие подъезды

- Не хочу связываться с хулиганьем, - глухо продолжал он, - а у вас интеллигентное лицо. Понимаю, я жалок, я безобразно пьян.

- Ну, ясно... - Илья повернулся, чтобы уйти.

- Постойте, ради бога не уходите! - мужчина даже приподнялся с деревянного бортика песочницы, словно хотел удержать Илью за руку.

- Вам деньги нужны? - спросил Илья.

- Мне не нужны деньги! - как-то брезгливо ответил мужчина. - Я кандидат наук, у меня изобретения... Господи, какая чушь. Просто у вас интеллигентное лицо, а я не хочу связываться с хулиганьем.

- Ну, я это слышал. Дальше что?

- Я хочу попросить вас... об одном одолжении... - Мужчина попытался опять сесть на узкий деревянный бортик, но не рассчитал и завалился на спину, в песок. Илья бросился поднимать его. После долгого отряхивания и бормотания мужчина невнятно и как-то обреченно сказал:

- Дайте мне по морде...

- Та-ак... - тоскливо пробормотал Илья. - Прелестная ночка.

- Послушайте, не уходите! - цепляясь за рукав куртки Ильи, воскликнул мужчина. - Хороший человек, поверьте, мне сейчас так плохо, как никому.

- Что вам нужно? - уже с раздражением спросил Илья.

- Дайте мне по морде. Вот - сюда, - мужчина коснулся рукой левой щеки.

- С какой стати? - так же раздраженно спросил Илья. Мужчина, песочница, громада Наташиного дома в рассветных сумерках - все казалось ему призрачным, придуманным посредственным декоратором к пьесе плохого драматурга. И сам он казался себе придуманным, все это было тяжко и глупо.

- Какое вам дело, вам-то что? - зло усмехнулся мужчина. - Господи, неужели трудно? Я прошу - дайте мне по морде. Ну сделайте одолжение!

- Я с дорогой душой, но за что?

- Садитесь, - тяжело сказал мужчина, - Ладно, я все расскажу. Мы ведь не встретимся больше. А если встретимся, вы не узнаете меня, я вполне респектабельный человек, кандидат наук, у меня изобретения... Машина... все блага... Вы женаты?

- Нет, - сказал Илья, опускаясь рядом с ним.

- Ну тогда вам не понять. Мне жена изменила. Ясно? И я, - он замолчал на секунду, - я ударил ее... вот сюда... Это было вчера. Вот ходил всю ночь...

Ходил, ходил... Вам этого не понять... - Он усмехнулся: - Рогоносец я, как в водевиле. - Вы путаете жанры, - хмуро сказал Илья. - В водевилях жен не бьют. - Не острите, юноша! - сказал мужчина. - Вы еще попадете в подобный переплет. Вы дадите мне по морде?

- Нет! Это дико, - с раздражением сказал Илья. - Обратитесь к жене, она это сделает с большим удовольствием, чем я. И не называйте меня юношей. Мы едва ли не ровесники.

- Простите, - сказал мужчина. - Вы молодо выглядите. Совсем мальчик. Значит, вы не дадите мне по морде?

- Не, не смогу. Даже не просите меня об этом, - Илья уже хотел уйти, но совсем неожиданно для себя спросил: - Вы простите жене измену?

- У нас двое детей, - сказал мужчина.

- Понятно... А если она сама уйдет?

- У нас двое детей, - тяжело повторил мужчина.

- Понятно, - кивнул Илья.

Все действительно было понятно, и надо было уходить, но он отчего-то оставался сидеть здесь, на деревянном бортике, рядом с нелепым рогоносцем. Они сидели рядышком, вдвоем, на мокрой от дождя песочнице - давно выросшие дети в безлюдном дворе, на детской площадке. От этого опустелого двора, застывших качелей, безмолвного Гулливера, вырезанного из фанеры, у Ильи дрогнуло сердце. Он был сейчас один, совсем один, и плевать было, кто сидит рядом. Сумрачный рассвет уходил. Он рассеивался, и надо было догнать его, ухватиться за него, не пустить, надо было спрятаться в нем от надвигающегося дня.

- Жили в старину два друга, два рыцаря... - пробормотал себе негромко Илья. Просто так сказал, в одной тональности с этим осенним рассветом, с этим безлюдным двором. Просто так - не то слышал где-то, не то читал где-то... Потом прислушался к замершей фразе, вздрогнул и повторил: - Жили в старину два друга, два рыцаря - Рыцарь Без Страха и Рыцарь Без Упрека... Он хотел усмехнуться себе: вот, мол, привет от школьных сочинений, но что-то смутное и дрожащее внутри толкнуло его, как, должно быть, толкает мать неродившееся еще дитя, он почему-то заволновался сладким таким волнением и уже не смог остановиться: