Чужие сны

— Вы закусывайте, — предложил попутчик и тоже выпил.

— Человеческие существа после пятой не закусывают, — пошутил Денис мрачно. — Тем более, когда узнают, что их планета на самом деле принадлежит кому-то другому!

— Милый, милый Денис Николаевич! — Сергей Борисович с сожалением покачал головой. — Дело в том, что обе цивилизации, существовавшие до вас, были гостями на этой планете, так что ваши права коренных жителей никто не нарушил.

— Пришельцы? — спросил Давыдов, не в силах согнать с лица идиотскую улыбку.

— В каком-то смысле — да, — подтвердил собеседник, пожимая плечами. — Вы просто пытаетесь подогнать идею под ваши представления об устройстве мира. Пришельцы, Денис Николаевич, пришельцы! Да не совсем!

— Не совсем пришельцы? — переспросил Давыдов. — Или пришельцы, но не совсем.

— Все шутите? — упрекнул Дениса попутчик. — А зря… Что если я вам скажу, что ваша космогония, пусть на уровне робких гипотез, дает представление о том, откуда мы? Причем, не примитивная космогония, типа трех китов, пяти слонов или спины черепахи, а вполне серьезная наука, пытающаяся объяснить взаимодействие человека с миром вокруг него. Вы слышали что-нибудь о множестве параллельных миров? О теории силовых струн?

Давыдов развел руками.

— Ничего удивительного, — успокоил его Сергей Борисович. — Вопрос очень специфический, и рассказать все в терминах теории означает одно — вы ничего не поймете. Давайте еще раз сначала. На Земле задолго до вас жили две цивилизации — назовем их, положим, Извечные.

— Хороший ход, — одобрил Давыдов. — Эффектный. Вкусное слово, так и просится в роман — Извечные! Месть Извечного! Извечный наносит ответный удар!

— Дарю, — ухмыльнулся Сергей Борисович. — Используйте. Извечные родились в соседних с вашим мирах давным-давно…

— Насколько давно? — перебил его Денис.

— Очень давно. Более миллиарда лет назад.

— Простите за бестактный вопрос, а вы, собственно говоря, млекопитающий?

— Самый что ни на есть! — удивился Сергей Борисович. — Как и вы. А почему спрашиваете? Не похож?

— Ха! Вы-то похожи… — хмыкнул Давыдов. — Тогда, в те времена, и млекопитающих не было!

— Да ну? — разыграл удивление рассказчик. — А почему не было? Потому что вы следов не нашли? Или, найдя, не понимали, что откапываете? А про цикличность развития мира слыхали? Или теория Дарвина правильна, потому что она верна?

— Ну хорошо! Положим, они были. Не суть важно! — махнул рукой Денис. — Принято. Дальше-то что?

— Ничего. Нормальный путь для любой цивилизации: жили, творили, размножались и развивались, пока однажды не нашли способ перемещаться между Параллелями.

— Параллелями?

— Так мы называем оттиски этого мира, находящиеся в одном или двух измерениях друг от друга. Представляете себе сушилку для тарелок, Денис Николаевич?

— Вполне.

— Представьте себе огромную сушилку, заполненную тарелками, — это и будет простейшая модель нашего мира. Все тарелки похожи по форме, но одна из фарфора, другая из картона, третья из пластика…

— Доходчиво…

— Тарелки рядом, но друг друга не касаются: каждая стоит в своем гнезде. Они расположены близко друг к другу, но между ними нет общих точек, и чтобы переходить с одной на другую, необходимо знать — как. Например, используя сушилку. Понимаете? Способ был прост, нужно было просто додуматься, и Извечные додумались! А начав путешествовать, познакомились между собой. Они уже достаточно знали о теории параллельных миров, чтобы не удивиться встрече. Культуры Извечных оказались близки друг другу, хотя и различались в деталях, как те самые тарелки в сушке, генетика — общей, а множество миров, пригодных к заселению, так обширно, что места должно было хватить всем. Вместо того, чтобы искать Космос извне, как это пытались сделать вы, наши цивилизации нашли его в Параллелях, и этот Космос, Денис Николаевич, оказался так велик и многообразен… В общем, я имею смелость предполагать, что за последние два миллиона лет мы не освоили и стотысячной части Параллелей, но давно потеряли счет обжитым колониям. Многие из заселенных миров пропали бесследно, некоторые развоплотились вместе со всеми живущими там существами, некоторые снискали славу и богатство, а некоторые и сейчас прозябают в безвестности. Мы утратили интерес к частностям, господин Давыдов. И не только к частностям, если говорить совсем откровенно. Цивилизация, возраст которой исчисляется миллионами лет, имеет право на усталость… Не так ли?

— Вы говорите, как римлянин, Сергей Борисович. Я когда-то читал интереснейшую книгу о том, что случается с цивилизациями, которые исполняют свою историческую функцию. Усталость — симптом того, что вас скоро попросят со сцены.

— Ну, Гумилев писал свою теорию не на пустом месте, — усмехнулся попутчик. — Если вам интересно, я как-нибудь расскажу о наших с ним беседах. Хорошая наследственность, знаете ли, много значит. Пытливый ум, способный создать смелую теорию, достается индивидууму только в результате генетической удачи, и никак иначе. Но, поверьте, теория Льва Николаевича несовершенна. Куда, например, нам уходить?

Он развел руками, словно в растерянности.