Чужие страсти

— Я сам настаивал на том, чтобы ты обращалась со своими проблемами ко мне, — возразил Вон. — Что бы с нами ни случилось, мы будем с тобой вместе. И это касается нас обоих. — Их родители шутили, что они появились на свет, связанные одной пуповиной, что, похоже, было недалеко от истины.

— Но ведь меня здесь не будет. Кто же позаботится о тебе? — жалобно спросила Лайла.

— Последние лет сорок с небольшим я прекрасно справлялся с тем, чтобы заботиться о себе, — напомнил Вон. — Но в любом случае я не буду совсем один, так что не стоит беспокоиться по этому поводу. Если мне что-то понадобится, рядом будет Джиллиан.

— Я могла бы сообщить Абби, что передумала. Мне еще не поздно отказаться.

— Нет. — Голос Вона звучал твердо. — Я не хочу, чтобы из-за меня ты перекраивала свою жизнь. Кроме того, если ты не возьмешь эту работу, куда же тебе идти?

— Убедительный аргумент. Но не нужно быть таким чертовски благородным. По сравнению с тобой я чувствую себя просто плаксивым ребенком. — Ей удалось слабо улыбнуться сквозь выступившие на глазах слезы.

— Кто нас будет сравнивать, сестренка? Да и вообще, после того как у меня вылезут все волосы и я выблюю половину своих внутренностей, вряд ли я буду чувствовать себя таким уж благородным.

— Ручаюсь, что ты и лысый будешь выглядеть замечательно.

— О, ты должна это помнить! Ведь на всех детских фотографиях я был лысым.

Так они и стояли, думая о причудливых особенностях своих судеб. У Вона еще никогда не было такого острого ощущения близости к сестре, как сейчас. И он сомневался, что смог бы испытывать столь же глубокое, не требующее слов чувство к своей жене. Неожиданно для себя он пожалел, что не любил ни одну из своих подружек до такой степени, чтобы жениться на ней. Теперь, как ему казалось, он понял, в чем заключалась привлекательность брака: для того, кто уйдет первым, это означало, что в конце рядом с ним будут близкие.

— Не думай, что тебе удастся от меня избавиться, — после паузы сказала Лайла. — Я буду приезжать к тебе так часто, что успею надоесть, и тебя еще будет тошнить от одного моего вида.

— Я на это очень рассчитываю, можешь мне поверить, — ответил Вон.

— Ладно. Теперь, когда с этим вопросом покончено, чем бы ты хотел заняться? В нашем распоряжении весь остаток дня. — Она произнесла это нарочито бодрым голосом, решив не позволить всему этому испортить их долгожданную встречу. — Мы можем пойти погулять или просто остаться здесь. На твое усмотрение.

— Честно? Чего бы мне действительно сейчас хотелось, так это поспать. — Вон с трудом сдерживал зевоту.

— Ни слова больше. — Лайла взяла его за руку и повела через холл в комнату для гостей, как могла бы вести сонного ребенка. Пока она опускала жалюзи, он снял туфли и, как только вытянулся на кровати, мгновенно погрузился в дремоту. — «Мой малыш засыпает, пусть клопы его не кусают», — прошептала она слова детской колыбельной, укрывая брата одеялом, а затем наклонилась к нему и нежно поцеловала в щеку.

Уже сквозь сон Вон успел подумать, что клопы — последняя из всех его забот.

6

— Здесь ты найдешь все, что тебе потребуется. — Абигейл провела ее в прачечную и жестом указала на большой стеллаж у стены, на котором стояло множество разных моющих средств. С противоположной стороны за раздвижной дверью находилась закрытая ниша, своего рода кладовка со стоявшими там щетками, швабрами, пылесосом и еще какой-то техникой, смутно напоминавшей Лайле что-то, используемое, вероятно, на производстве. Абигейл перехватила ее недоуменный взгляд и пояснила: — Машина для натирки полов. Дважды в год я провожу капитальную чистку ковров и натираю полы воском. А это просто для поддержания блеска пола во все остальное время, то есть в промежутке между этими мероприятиями.

В промежутке. «Что ж, ее слова очень точно описывают мое теперешнее положение», — с горечью подумала Лайла. Она находилась в подвешенном состоянии между оборванным концом своей прошлой жизни и ждавшей ее впереди жизнью новой, возможно непредсказуемой и многотрудной. Но при этом Лайла, конечно, надеялась, что ей не придется до конца своих дней стирать чье-то грязное белье! В особенности из-за того, что, как она подозревала, у Абигейл были другие, более темные причины, чтобы взять ее на работу. Правда, Лайлу пугала мысль о том, как долго будет тлеть в ее душе обида, напоминавшая подземный пожар, который, как известно, может длиться десятилетиями.

Лайла провела свой последний уик-энд в Нью-Йорке, занимаясь тем, что упаковывала немногочисленные оставшиеся пожитки и распродавала большинство из того, что находилось в кладовой ячейке. Все ее вещи были втиснуты в «таурус», который сейчас был припаркован возле гаража. В голову опять просочилась шальная мысль: «Я по-прежнему могу отказаться. Еще не поздно». Но суровая реальность расставила все по своим местам. Куда она пойдет? Что будет делать? К тому же вскоре к ней присоединится Нил. Так что альтернативы действительно нет. Похоже, она сможет уйти лишь в том случае, если Абигейл сама ее уволит.