Чужие страсти

— Когда у тебя что-то закончится, — продолжала Абигейл тем же твердым деловым тоном, каким она обычно говорила с младшим персоналом, — ты можешь купить это в местном магазине. Вот здесь я держу деньги на мелкие расходы, чтобы они были под рукой. — Она выдвинула ящик шкафа и показала ей коробочку, забитую мелкими купюрами и монетами. — Для покупки продуктов ты будешь пользоваться нашим счетом в «Л’Эписери»[46], — сказала она, имея в виду супермаркет продовольственных деликатесов в городе. — Думаю, что это пока, практически, все. Какие-нибудь вопросы?

«Всего один, — подумала Лайла. — Тебе действительно так нравится эта ситуация или мне только кажется?» Абигейл явно хотела заставить Лайлу пожалеть о том, что она в свое время сделала, и у нее для этого, несомненно, найдется множество разных способов.

Они вместе обошли весь дом снизу доверху. Абигейл показывала ей, где что находится, и объясняла, что от нее будет требоваться, — например, меню обедов на неделю вперед, которые Лайла будет готовить, а также разные другие обязанности помимо приготовления еды, в том числе уборка, покупки в магазине, выполнение мелких поручений.

Голова у Лайлы шла кругом, но она постаралась ответить с достаточной долей уверенности:

— Думаю, что я со всем справлюсь.

— Ладно, тогда я тебя оставляю. — Абигейл взглянула на часы. Было рано, муж и дочь еще не проснулись, но она уже уезжала на работу и была одета с иголочки — пиджак от Донны Каран поверх тонкой шелковой блузки, шерстяная юбка до середины икр, кожаные сапоги на высоких каблуках. Нитка крупных янтарных бусин придавала идеальный деловой оттенок ее внешнему виду, который без этого смотрелся несколько скомпилированно.

Они прошли по коридору обратно в кухню, где пробивавшиеся через окна утренние лучи широкими полосами ложились на выложенный терракотовой плиткой пол. Над разделочным столом, на подвесных полках, блестели своими медными боками кастрюли и сковородки. Рядом с профессиональной плитой «Гарланд», на безупречно чистой гранитной стойке, были выложены разные продукты — коробка яиц, масло, английские кексы, пакет отборного кубинского кофе в зернах (такой можно было купить, только сделав заказ по почте, как было сказано Лайле; подобные покупки также входили в круг ее обязанностей), — напомнившие ей, что она должна приготовить завтрак для мужа и дочери Абигейл, когда те наконец появятся здесь, что, в принципе, могло произойти в любой момент.

Лайла попыталась представить их первую встречу. Единственным обитателем дома, которого она видела до сих пор кроме Абигейл, был пес. Он, по крайней мере, вел себя с ней дружелюбно. Не успела Лайла подумать о нем, как Брюстер подскочил к ней и, подпрыгнув вверх, подарил ей свой большой и мокрый поцелуй. Абигейл хотела было выругать его, но промолчала.

Уже уходя, она задержалась в дверях и добавила:

— Да, кстати. Я сегодня вернусь очень поздно, а Кент питается в клубе, так что ужин готовить не нужно. Разве что Феба попросит чего-нибудь, в чем я очень сомневаюсь. Эта девочка клюет, как птичка. — Материнская озабоченность на мгновение смягчила жесткое выражение ее лица, позволив Лайле ненадолго увидеть прежнюю Абигейл, которую она когда-то знала и любила.

Лайла последовала за ней в вестибюль.

— Абби…

Абигейл, надевавшая шубу и перчатки, остановилась.

— Что?

— Это насчет моих выходных… Я хотела спросить, можно ли, чтобы один из них был в среду, а не в четверг.

В течение следующих трех недель по средам, с двух до четырех, Вону предстояло проходить курс химиотерапии в Нью-йоркском пресвитерианском госпитале, и ей хотелось бы по этим дням быть с ним рядом.

Абигейл медлила с ответом достаточно долго, чтобы продемонстрировать свое раздражение.

— Ну, думаю, что да, — наконец сказала она, хотя никакого значения перестановка выходных домоправительницы для нее не имела.

Судя по тому, как прозвучал ответ, Лайла поняла, что все ее дни, с точки зрения расписания, будут очень похожи один на другой.

— Я бы не стала просить, если бы это не было для меня важно, — посчитала нужным добавить Лайла. — Видишь ли, мой брат… — Она запнулась, подумав, что Абигейл будут интересны подробности ее личной жизни.

Но было уже поздно. Абигейл тут же ухватилась за это.

— Вон в городе? — Она пыталась произнести это будничным голосом, но Лайла заметила, как порозовели ее щеки.

В голове Лайлы мелькнула мысль, что, возможно, ее подростковые подозрения были обоснованными и Абигейл действительно испытывала к Вону не только дружеские чувства.

Отступать было поздно, и поэтому Лайла ответила:

— Вон прилетел на прошлой неделе.

— А он надолго здесь задержится? Я бы хотела встретиться с ним как-нибудь на днях.

Лайла неопределенно пожала плечами.

— С ним трудно что-то сказать наперед.

В дверях Абигейл задержалась. Казалось, она хотела еще что-то спросить, но потом, видимо, передумала — или испугалась, что выдаст себя. Поправив воротник шубы, она тут же решительно двинулась к машине, стоявшей у входа, оставляя за собой шлейф аромата от Шанель.