Чужие страсти

— Что ж, Лайла, я думаю, вы прекрасно справитесь со всем этим. Признаюсь, что сначала у меня возникли кое-какие сомнения, но это было до того, как мне представилась возможность узнать вас немного ближе.

— Я полагаю, что вы рассчитывали увидеть женщину, которая боится испачкать руки. — Лайла рассмеялась. Теперь, когда у нее появился, по крайней мере, один союзник, она чувствовала себя более непринужденно. — Должна сказать, что я всегда надеваю резиновые перчатки, но при этом не стесняюсь стать на четвереньки со щеткой в руках. К тому же я не считаю, что нужно быть ракетчиком по образованию, чтобы разобраться, как управлять пылесосом.

Он внимательно посмотрел на нее, а потом немного нахмурился и, собравшись с духом, произнес:

— Послушайте, я надеюсь, вы не сочтете, что я слишком лезу в ваши дела, но нет смысла делать вид, будто мы ничего о вас не знаем — не замечаем открыто сидящую громадную гориллу весом в полтонны, — поскольку нам придется жить под одной крышей. Поэтому скажу прямо: я знаю, что вам довелось многое пережить. И я отдаю вам должное за то, что вы сумели справиться с этим. Очень многих такое бремя просто раздавило бы.

Лайла так давно не слышала комплиментов от кого-либо, кто не был бы лично заинтересован в том, чтобы подбодрить ее, что едва сдержала подступившие к глазам слезы.

— Спасибо. Вы очень добры. — Это было единственное, что ей удалось произнести в тот момент.

Кент чокнулся с ней чашкой кофе.

— Тогда — за успех, как бы вы его себе ни представляли.

Пока они убирали в кухне, он рассказал ей немного о своей практике, которая была расположена в центральной части города на первом этаже здания, где раньше был магазин обуви. — Это, конечно, не клиника Майо[48], — говорил Кент, — но, поскольку мы с моим партнером в этом городе практически единственные врачи, на нас особо не жалуются.

Мысли Лайлы вернулись к Вону.

— Мой брат, возможно, обращался к кому-то вроде вас. В большинстве мест, где он путешествовал, ближайший врач находился за сотни миль. Может, если бы он пришел к доктору раньше… — Она запнулась, чуть не проговорившись о своем последнем горе.

Но Кент мгновенно среагировал на ее слова.

— Ваш брат болен?

Она печально кивнула.

— Он недавно узнал, что у него рак. Лимфома на второй стадии. Послезавтра он начинает курс химиотерапии.

— Это очень печально. — В голосе Кента звучало искреннее сочувствие. Должно быть, он заметил обеспокоенность на ее лице, потому что тут же добавил: — Но вы ведь знаете, Лайла, что это еще не смертный приговор.

— Он тоже мне постоянно твердит об этом.

— А к кому он обратился?

— Некто доктор Гроссман. Он работает в Нью-йоркском пресвитерианском госпитале.

— Пол Гроссман? Верно, я его хорошо знаю. Мы с ним вместе проходили резидентуру в Колумбийской клинике. Он один из самых лучших, — заверил ее Кент. — Ваш брат попал в хорошие руки.

Лайла почувствовала, что ее тревога немного отступила.

— Приятно это слышать.

— Если хотите, я с удовольствием поговорю с Полом. К тому же, если вам что-то непонятно, я мог бы вам объяснить. Порой бывает ужасно трудно разобраться во всей этой медицинской абракадабре, и, насколько я помню, Пол никогда не получал высоких оценок по врачебному такту.

— Вы правда можете это сделать? Просто замечательно… — От захлестнувшей ее волны благодарности у Лайлы опять перехватило дыхание.

Она быстро отвернулась от Кента, чтобы он не заметил навернувшиеся на глаза слезы.

Он осторожно положил руку на ее плечо.

— Это пустяки.

На какое-то мгновение Лайла так успокоилась, что почти забыла, почему она здесь находится. Но она тут же сказала себе, что не должна упускать из виду, что этот человек, каким бы дружелюбным он ни был, является ее работодателем. Помня об этом, она выставила мужа Абигейл из кухни и занялась более тщательным знакомством с этим домом. Домом, который внезапно перестал ей казаться таким уж враждебным.

Пока она не познакомилась с Фебой.

— Значит, вы и есть наша новая домработница?

Лайла, стоявшая на коленях в хозяйской ванной и драившая джакузи, подняла глаза и увидела рядом с собой девушку-подростка. Хорошенькая, но очень худая, с подстриженными вьющимися темными волосами и огромными карими глазами, при взгляде на которые невольно вспомнился олененок Бэмби из мультфильма. Лайла откинулась и села на пятки.

— А вы, должно быть, Феба. — Дочь Абигейл так и не спустилась к завтраку; в доме с тех пор стояла полнейшая тишина, и Лайла решила, что та просто незаметно выскользнула через двери на улицу. Она приветственно подняла руку в резиновой перчатке. — Хай, я Лайла. Извините, что не представилась раньше, но я думала, что дома никого нет. Разве вы не должны были идти в школу?

— Я сказала папе, что заболела.

— Вы не выглядите больной.

— Я и не больна. — Феба говорила бесцветным голосом, без каких-либо объяснений. Она скрестила руки на груди и неодобрительно смотрела на Лайлу сверху вниз. — Так что это за история у вас? Моя мама говорит, что вы с ней знали друг друга еще в детстве.