Чужие воспоминания

Странно, но остальные женщины только согласно закивали Хавронье.

- Ой! Смотрите, люди добрые! Съеденные! - крикнула молодая девушка.

Обернувшись, мы увидели идущих на площадь дровосеков. Хмурые лица мужиков, увы, не дали повода облегченно вздохнуть. Четверо мужчин с угрюмыми заплаканными лицами держали в руках широкие носилки. Сзади шла рыдающая мать. Отца семейства и младшего из сыновей не было видно. Носилки мужчины накрыли черной тканью, не оставлявшей место сомнениям.

Я и староста направились к старшему сыну. Здоровенный детина с трудом сдерживал слезы.

- Что произошло? - спросил староста.

Парень затрясся, а, затем, собрав в кулак всё мужество, произнес:

- Упырь!

- УПЫРЬ! ЛЮДИ ДОБРЫЕ! УПЫРЬ! - подхватили бабы. Видимо, умение слышать любой, даже самый тихий, шепот передавалось от матери к дочери ещё с начала начал. Сплетничать же принято втихушку, иначе удовольствия не получишь.

- Как упырь? - ахнул староста.

- Как есть, - ответил сын, - сами видели. И... И... не помогли ничем!

Не выдержав, парень зарыдал, не стесняясь матери.

Пройдя вперед, я осторожно приподнял с носилок черную ткань. Проклятое бабье и тут всё разглядело! Женщины заверещали от ужаса и начали разбегаться.

На сей раз я их особо не винил. Увиденное потрясло даже меня. Под тканью лежали даже не тела, а окровавленные фрагменты. Я с ужасом отшатнулся и одернул ткань.

- Рассказывайте! - коротко приказал староста.

Старший сын захлюпал носом.

- Держись, сын мой! - сказал я. - Время для скорби ещё настанет. Сейчас предстоит спасти другие жизни. Расскажи нам, что вы видели?

Детина взял себя в руки.

- После проповеди мы отправились рубить сосны! - начал он.

- Куда? - перебил староста.

- На северную опушку, откуда тропинка к развалинам старой церкви начинается.

- Проклятое место!!! - завыла одна из бабок в толпе.

"Курятник" охотно подхватил голос "запевалы". Староста обернулся и властным взглядом заставил неугомонных женщин замолчать.

- Упырь появился, будто из ниоткуда! - продолжил рассказ дровосек. - Напал на младшего. Он успел позвать на помощь. Отец стоял ближе всех. Увидел нежить, поднял топор и бросился на выручку. А мы...

Губа у парня задрожала.

- А мы струсили и разбежались. Проклятый мертвяк растерзал их обоих. И... И... Принялся пожирать. Мы стояли издалека и смотрели. Стояли и смотрели!

Не выдержав, мужчины опустили носилки и бросились в ноги безутешной вдове, начав молить о прощении. Женщина нашла в себе силы произнести правильные слова. Ничего бы они упырю не сделали. Положил бы всех, оставив несчастную и без мужа, и без детей.

- Он...он... ел их! - всхлипывая, продолжил детина.

По толпе прошлись отчаянные вздохи боли и ужаса.

- А потом внезапно прекратил, - сказал дровосек, - оставил тела, развернулся и вглубь леса направился. Мы... Мы не рискнули следом пойти.

Я вознес молитву об усопших. А затем по очереди возложил руки на плечи каждого члена семьи, произнеся утешительные слова. Напрасно говорят циники, что слова в подобные моменты звучат наигранно и глупо. Неправда. Даже не доброе слово, а обыкновенное сочувствие помогает людям пережить горе.

- Что думаешь, отче? - задал вопрос староста.

Покачав головой, я ещё раз откинул ткань с носилок, изучив останки убитых. Сомнений не оставалось. На трупах несчастных сохранились желтые отметины трупного яда. Такой встречается только у поднявшихся из могилы упырей. Так, во всяком случае, учили отцы-наставники Верхенереченского монастыря. К несчастью, в основном я запомнил их воспитательные речи, которые они проговаривали, когда лупили меня за очередную провинность. Но кое-что я запомнил и про нежить. Особенно, когда меня с ней сравнивали.

- Почему упырь из развалин выполз, и из развалин ли? - поинтересовался староста.

- Ясное дело, - ответил я, - Светлый Владыка отвернул свои очи от нашей деревни. Вот посмотрите...

Я театрально указал рукой на покосившуюся церковь.

- Разве может сердце Бога-Орла спокойно терпеть столь запущенное место служения? Вот и пробудился упырь. Почувствовал тьму в наших сердцах.

Староста задумчиво почесал затылок.

- А с упырем-то, что делать? - спросил он. - Может, Вы его, отче... того. С миром упокоите?

Мне не понравился ход мыслей старосты. Не в пример многим облаченным в рясу неучам, заклинание... ТЬФУ! Прости меня, Светлый Владыка! Не заклинание, а священную молитву экзорцизма я знал. Вернее, мог красиво напеть, почти не заглядывая в шпаргалку. Вот только экзорцизм - не простая молитва, а волшебная, чтобы её произнести, нужны кристаллы и личные силы. И если первое ещё худо-бедно имелось, то насчет второго я сомневался. Магия никогда не давалась мне легко. Иначе фига с два я бы очутился в занюханной деревеньке на самом краю осколка.