Чужое счастье

Герри выглядела такой гордой, будто она сама их испекла.

— Он так говорит только потому, что это мой рецепт. Ну, не совсем мой. — Герри без всякого смущения заявляла, что она — самый худший повар на свете. — Я вырезала его из журнала «Гоумей». — Она издала шутливый вздох. — Это предел моих кулинарных способностей.

Как будто человеку с внешностью итальянской кинозвезды и соблазнительными формами, которые выгодно подчеркивала сексуальная одежда, необходимо такое достоинство, как умение готовить.

Клэр остановилась возле их стола и положила руку на плечо Герри.

— Не слушайте ее, — сказала она со смехом в голосе, — она готовит лучше, чем многие в этой комнате.

Анна в очередной раз удивилась, насколько они были похожи, мать и дочь. Не столько внешне, сколько своей оживленностью и готовностью наполнить комнату радостным смехом. Казалось невероятным, что меньше чем год назад они были незнакомы друг с другом. Если бы Герри не решилась разыскать Клэр, они бы никогда не встретились. Клэр до сих пор жила бы на севере и, возможно, вышла бы замуж за парня, с которым она встречалась до Мэтта. Эта мысль вновь принесла Анне надежду. Если Клэр смогла начать новую жизнь, то почему бы и ей этого не сделать?

— Клэр говорит это только из вежливости, — сказала Герри, но Анна видела, что она была польщена. — И в любом случае, я только помогаю по выходным. — Герри работала менеджером в «Благословенной пчеле» — предприятии, которое было организовано местным монастырем и торговало медом, и работа занимала все ее время. — А учитывая все тарелки и чашки, которые я разбила, я не думаю, что Клэр когда-нибудь получит прибыль.

— Я вычту это из твоей рождественской премии, — поддразнила ее Клэр и отправилась дальше.

Герри проводила ее взглядом, наполненным гордостью… и чем-то большим — возможно, восхищением. Если Анна когда-либо задумывалась над тем, существуют ли чудеса, то ей нужно было лишь посмотреть на Герри.

Взгляд Анны упал на маленькую некрасивую женщину, в одиночестве сидевшую за столиком у стены, — Марту Элистон. Анна знала ее по церкви: кажется, она была в каком-то комитете вместе с Сэм. Хотя Марта была ненамного старше Анны, она выглядела уже стареющей женщиной, а бесформенное платье на ней только усиливало это впечатление. Насколько Анна знала, Марта никогда не была замужем и никогда ни с кем не встречалась. Она жила со своей старой матерью, то ли овдовевшей, то ли разведенной — Анна никогда не слышала, чтобы кто-нибудь упоминал о ее муже. Вдруг Анна ошеломленно подумала, что это описание подошло бы и ей. При этой мысли она вздрогнула.

Анна обернулась и увидела, что Обри пристально ее разглядывает.

— Ты выглядишь исключительно хорошо, дорогая, — сказал он, подчеркивая свой внешний вид космополита европейским акцентом.

Он словно прочитал ее мысли и точно знал, что ей нужно было услышать в этот момент.

— Хорошая реклама для жизни за городом, — добавил Обри.

Как будто Олд-Сорренто-роуд находилась в самой глуши. Но такой человек, как Обри, скорее всего так и думал.

Анна почувствовала, как краснеют ее щеки.

— Спасибо, — пробормотала она.

Ей очень польстил комплимент со стороны мужа Герри, который был когда-то самым завидным холостяком в Карсон-Спрингс. К тому же Обри Ролингер был еще и мировой знаменитостью. Его слова только укрепили решимость Анны противостоять блюдам с различными аппетитными кушаньями, которые предлагали гостям.

— Как дела у твоей мамы? — почти шепотом спросила Герри. Люди всегда спрашивали ее о матери так, словно Бетти была на пороге смерти. Но Анна считала, что для многих смертельная болезнь была предпочтительнее, чем безумие.

— Иногда ей лучше, а потом снова наступает ухудшение, — Анна пожала плечами. Она не хотела надоедать Герри своими проблемами.

— А твоя сестра?

Судя по неестественно вежливому тону, Герри, очевидно, имела в виду Монику, не внушавшую особой любви местным жителям, которых та называла не иначе, как «аборигенами». И неважно, что Моника сама родилась и выросла в Карсон-Спрингс.

— У нее все хорошо.

Анна не хотела показаться невежливой, но если бы она еще хоть слово сказала или даже подумала слишком долго о Монике, это испортило бы ей настроение. Она со вчерашнего дня все еще злилась на сестру за то, что та не позволила ей уйти с работы в обед, — как будто ее потребности были намного важнее, чем любое дело Анны.

Разговор перешел на другие темы. Обри рассказывал о своем приближающемся турне, во время которого Герри будет его сопровождать.

— Что-то вроде отложенного медового месяца, — объяснила она, поворачиваясь к нему с легкой таинственной улыбкой.

Анна не была на их свадьбе, которая состоялась в июне прошлого года — были приглашены только несколько родственников и друзей, — но она видела, что Герри и Обри просто созданы друг для друга. Герри даже переселилась из своего ранчо в пригороде в «Исла-Верде»^[8] — красивое старинное имение, которое Обри снимал у Сэм.

Зависть — зеленоглазый монстр — снова подняла свою уродливую голову.