Чужой муж

– Мам, я не могу так больше! – жалобно призналась Лиля. – Я готова выть от одиночества! Понимаешь?!

– Знаешь, давай так, – рассудила Тася, – ты с Кирой сначала договорись, а потом посмотрим.

– Но ты мне поможешь? – настойчиво попросила Лиля.

– Конечно, помогу! – покорно кивнула Таисия Александровна.

Ее настроение вдруг переменилось. При чем тут работа Дементия, при чем тут она сама? Боже мой, она полжизни прожила разлученной с дочерью – и как же трудно было потом наладить нормальные взаимоотношения! Неужели она и Лиле желает такого же? Нет, она, конечно же, поможет!

* * *

– Мы не должны забывать о том, что каждый коммунист должен быть высокоидейным, активным бойцом партии, правофланговым в шеренге строителей коммунизма!

Раздались аплодисменты. Бурные и, само собой, продолжительные. Похоже, участники пленума были лишены каких бы то ни было сомнений и полностью поддерживали и одобряли доклад Генерального секретаря ЦК КПСС товарища Леонида Ильича Брежнева.

Говоров кивнул. Он тоже поддерживал и одобрял. Но вот бывает… лезет всякая чушь в голову, особенно если переработаешь и не совсем здоров!

Он приболел, давление поднялось, оттого и слушал доклад по телевизору дома (теперь у него была квартира в областном центре), а не в обкоме партии, в своем кабинете. Однако даже дома товарищ Говоров не позволил себе сменить костюм на что-нибудь попроще или сесть поудобнее. Какой же он правофланговый, если будет слушать доклад генсека, облачившись в пижаму и вольготно развалившись в кресле?!

Телефон, стоявший на столе, зазвонил. Это был внутренний телефон дома для ответственного партсостава, в котором теперь жил Говоров. На входе в подъезд сидел охранник, пропускавший посетителей к жильцам только с их разрешения. Кто же это пожаловал? У Родиона пропуск, а больше к нему никто не ходит… Может быть, Лиля? Нет… Ее Говоров давно уже перестал ждать!

Однако, услышав имя гостя, Михаил Иванович буквально ушам не поверил:

– Кто?! Кто приехал?! Пропустите!

Вот так сюрприз…

Он поднялся из-за стола и поспешно отпер дверь:

– Не ожидал… проходи!

Перед ним стояла Маргарита…

Вот уж не ожидал Михаил Иванович, что так обрадуется приходу бывшей жены, с которой расстался холодно, небрежно, как бы походя, будто рукавицу с руки стряхнул! Здорово же он истомился от одиночества, если даже Маргарита кажется желанной гостьей!

Ну что ж… смотреть на нее по-прежнему приятно. Видимо, ее мания ухода за собой не иссякла с годами. Красавица, совсем молодая женщина! Пышная прическа очень к лицу… да впрочем, ей все всегда было к лицу! Ну и одета, конечно, так, что все эти девки из модных журналов кажутся по сравнению с ней какими-то побродяжками.

Опять же – блеск бриллиантов, говорят, молодит, а она ими так и увешана.

– Ну, здравствуй! – радушно (и в то же время настороженно) сказал Михаил Иванович.

– Здравствуй, – с улыбкой отозвалась Маргарита и подставила щеку для поцелуя.

Говоров неловко чмокнул эту румяную (подрумяненную, причем очень искусно!) щечку.

– Как ты меня нашла?

– Да ведь у нас с тобой сын общий. – Маргарита позволила снять с себя белое ворсистое пальто, осталась в чем-то таком… шелестящем, красном.

Говоров вспомнил, что она всегда любила красный цвет и все его оттенки.

– Сын Котя, помнишь? – ехидно уточнила бывшая жена. – И у него все замечательно.

– Проходи, – пригласил Говоров, вешая пальто в шкаф.

Значит, у Константина все замечательно… Давно Говоров ничего о нем не знал. Иногда по своим каналам получает, конечно, известия, а сам Костя никогда не пишет. С Лилей, наверное, общается, но ведь Лиля не общается с отцом…

Михаил исподтишка наблюдал за Маргаритой. Она окинула оценивающим взглядом просторную квартиру, обставленную дорогой и модной мебелью, но, конечно, не могла не заметить, что женской руки тут не видно.

Иронически улыбнулась, взглянув на вазу с розовыми лилиями…

Говоров замер. Сейчас спросит о Лиле… А что сказать?!

Но Маргарита ничего не спросила. Может быть, Костя ей что-то сообщил о тех отношениях, которые теперь существуют между Говоровым и его «дочуней»?

Ну и отлично. Вот чего Говоров совершенно не жаждет, так это выслушивать Маргаритины сентенции на тему: «Я же тебе говорила!»

Вот она остановилась перед зеркалом и с удовольствием полюбовалась на себя. Вид у Марго был какой-то… Не то насмешливый, не то загадочный, а скорее – и тот, и другой.

– Я сильно изменилась? – спросила она требовательно. – Десять лет прошло… Ты молчишь?

Маргарита есть Маргарита. Она способна говорить только о себе! И слышать, конечно, хочет только одно.

Ну что ж, она вправе ждать восхищения!

– Марго, ты выглядишь прекрасно, – сказал Говоров, ничуть не кривя душой. – Все. Теперь излагай.

Ну да. Маргарита же не так просто пришла. Она вообще никогда ничего просто так не делает и не делала никогда…

– Сухарь! – воскликнула жена Говорова – без всякой, впрочем, обиды. – И берлога холостяцкая… Сразу видно – женской руки тут не хватает.