Come as you are: история Nirvana, рассказанная Куртом Кобейном и записанная Майклом Азеррадом

По мнению всех остальных, Герш часто заходил в студию после того, как группа уходила домой, и Виг включал ему черновые миксы. Герш мудро решил не вмешиваться, тем самым завоевав доверие группы. И если вдруг ему придется вмешаться и взять на себя ответственность в определенный очень деликатный момент записи, парни будут уважать его мнение.

Виг уже собирался микшировать пластинку. Между записью и сведением должно было пройти четыре или пять дней, чтобы Виг и группа могли отдохнуть, но они не укладывались в график и в итоге были лишены этой возможности.

Виг закончил запись и сразу же приступил к микшированию, но миксы получились не очень удачными – они были плоскими и в них не было достаточной мощности, особенно в ударных.

Герш заметил, что Виг устал, и воспользовался возможностью вызвать ветерана сведения Энди Уоллеса, который проделал потрясающую работу над пластинкой Slayer Seasons in the Abyss. Хотя группа была настроена скептически, они «просто согласились с правилами игры», по мнению Криста.

Для Вига это тоже было дебютом на крупном лейбле, и, возможно, он немного перегнул палку.

– Эта пластинка изрядно покромсана, – говорит Крист. – Некоторые песни были сделаны довольно банально, но к паре из них явно приложили ловкие электронные руки. Этот альбом по-настоящему «спродюсированный».

Иногда Вигу приходилось склеивать несколько разных дублей, чтобы получить полное представление, но львиная доля ловкости исходила от Энди Уоллеса. Миксы Вига звучат более голыми по сравнению с конечным результатом. Уоллес подсластил звук, пропуская сырые треки через множество спецэффектов, делая примерно один микс в день.

Дополнительное жилье, дополнительное студийное время, гонорар Уоллеса – его вызов вдвое увеличил бюджет записи, который все еще был сравнительно скромным.

Группа была не в восторге от присутствия Уоллеса.

– Мы приходили, он ставил нам свой микс и не слишком хорошо реагировал на наши предложения, – вспоминает Дэйв. – Он поменял звучание барабанов, сделав их более электронными. Во всем была какая-то производственная странность. Мы хотели всего лишь записать эти песни и выпустить альбом, так же, как когда-то было с Bleach, мы играли эти песни, и они были великолепны. Мы были в восторге и хотели записать их, прежде чем окончательно от них устанем, а мы уже начали уставать. Так что все было примерно так: «Давайте уже покончим с этим».

Одна из причин, по которой альбом звучит так гладко, заключается в том, что помещение для записи ударных навредило звучанию, и поэтому Уоллес использовал цифровую реверберацию для исправления звука и, более того, усилил барабаны выравниванием и некоторыми сэмплами, добавленными в запись бас-бочки и малого барабана.

– Уоллес сделал немного реального широкого стереоразделения при помощи удвоения, гитарных задержек и так далее, – говорит Виг. – Он немного отшлифовал голос, но, как мне кажется, не перегнул палку. Во всяком случае, мы хотели убедиться, что миксы все еще звучат достаточно органично.

Несмотря на все студийные трюки, Уоллес использовал их не так уж часто, как в большинстве поп-альбомов.

Сейчас, слушая альбом, кажется, что музыка – это неровный камень, помещенный в стеклянную оболочку.

– Это все Энди Уоллес, – говорит Курт, добавляя, что Geffen это понравилось, поскольку они привыкли к подобным записям. По словам Курта, все было к лучшему, «потому что было продано восемь миллионов пластинок, и теперь мы можем делать все, что захотим. Это было частью плана, согласно которому мы должны были попытаться попасть на радио, шагнуть через порог и получить возможность делать все, что мы хотим, пока будем существовать как группа».

– Мы пытались провести тонкую грань между коммерческим и альтернативным звучанием, – говорит Крист.

– Вспоминая подготовку Nevermind, я понимаю, что сейчас она меня смущает. – говорит Курт. – Она была больше похожа на пластинку Mötley Crue, чем на панк-роковую запись.