Contra spem spero

— Так никто и не спорит — дрянь была машина, если с военной точки зрения брать…. Всего на девятнадцать километров максимально била — шестидюймовая-то пушка-гаубица! «Гиацинт» на двадцать восемь запуливает — а тоже ста пятидесяти двух…. Хотя скорострельность у неё неслабая — весь боекомплект — а это шестьдесят выстрелов — за пятнадцать минут теоретически могла выпустить. Вообще, это наши генералы чехам аллаверды устроили — приняли на вооружение Центральной группы эту дуру…. Ей в дивизионной артиллерии — самое место, а её во фронтовую записали…. Наша бригада была фронтового подчинения. С такой детской дальностью стрельбы! Но после шестьдесят восьмого у наших перед чехами был комплекс, старались их зазря не травмировать. Те предложили нашим взять эту «Дану» на вооружение — наши и взяли, хотя, как наш комдив говорил, на полигоне в России она себя не показала…. Да и тактически она в наши наставления никак не садилась! И нежная больно — чуть наклон почвы выше пяти градусов — она уже не стреляет. Пушка меж полубашен висит, с земли её не зарядишь, автомат переусложнён, снаряды в одной полубашне, заряды в другой…. В общем, не фонтан.

Тут подал голос штурман.

— Маков. Заправляться не будем? Тут заправка. Последняя в Словакии.

Кулешов махнул рукой.

— Нахрена? До места рукой подать, того, что в баке, за глаза хватит. Хватит, Вадим?

Водитель молча кивнул, а затем озабоченно произнёс:

— Какая-то странная эта «Татра»…. За нами идёт, как на поводке. Я тут хотел через железнодорожные пути переехать, скорость сбросил загодя — так и этот, на дуре этой, тоже метров двести максимум тридцать плёлся…. А ему пути эти — что слону дробина, армейской-то машине…

Кулешов сразу сделался серьезным.

— Ты думаешь, он за нами специально чешет?

Сердюк кивнул.

— Скорее всего.

— Оторваться можешь?

Водитель покачал головой.

— Вряд ли. Горы. Серпантины, мать их…. Только разгоняться начнёшь — надо тормозить. По прямой бы я его уделал, а здесь у него преимущество — полный привод. А дорога скользкая…

— Что будем делать?

— Чёрт его знает.… Сейчас будет кусок ровной дороги, но разогнаться не успеем — погранпереход. Женя, что там у тебя по карте дальше?

Штурман пошелестел лежащей на коленях картой, вздохнул.

— Такая же шняга. Горы. Вверх-вниз…

— Угу. А дорога здесь слизкая, гололёд. На газ не надавишь.… Какие-нибудь повороты есть?

— Только в Усти — там т-образный перекресток, нам на нём налево сворачивать.

— Ну что ж, будем надеяться, что на границе его надольше задержат…

Но надежды Сердюка не оправдались — более того, «татра» прошла границу намного быстрее, и пока пассажиры «мерседеса» предъявляли паспорта и поклажу, тяжёлая восьмиколёсная машина скрылась за поворотом.

Кулешов дёрнул за рукав Сердюка, а когда тот обернулся — сказал вполголоса:

— Ты сильно-то не спеши…. Давай потихоньку.

Сердюк молча кивнул, сел за руль, дождался, пока «менеджеры средней руки» вновь загрузят в машину багаж и загрузятся сами — и потихоньку двинулся вперёд.

Хитрость не помогла — повернув в третий или четвертый раз на извилистом серпантине, они увидели давешнюю «татру» — медленно и лениво ползущую по дороге.

— Вот сука! — выругался Сердюк. А затем, полуобернувшись, спросил Кулешова: — Будем обгонять? До поворота семь километров…

— Обходи. Тем более — местность здесь вроде поровней, может быть, сможем оторваться.

Как только «мерседес» обошёл вяло ползущую «татру» — ту словно бы подменили. Взревел дизель, тяжелый грузовик живо начал набирать скорость — стараясь не отставать от микроавтобуса. Сердюк довёл скорость до ста двадцати — «татра» не отставала, но, надо сказать, и попыток приблизиться на расстояние ближе пятидесяти метров — не предпринимала.

Кулешов пожал плечами.

— Если бы я имел задание воспрепятствовать нам — я бы между Турзовкой и Маковом лёгким движением борта скинул бы нас в пропасть, и вся недолга.

Сердюк покачал головой.

— Хрен там. Чтобы нас в пропасть спихнуть — ему надо было бы хотя бы секунд пять идти с нами борт в борт. Не та дорога…

«Мерседес» с четырьмя «московскими менеджерами» подъехал к т-образному перекрёстку — который, к вящему удивлению пассажиров, никак не регулировался, хотя движение по пятьдесят седьмой трассе было более чем интенсивным.

— Ни фига себе здесь поток! — не удержался Токарь. И добавил: — Усти, здесь нам налево. — Оглянувшись назад, он прибавил с тревогой в голосе: — Та дура чё то сильно быстро приближается…

Лицо Кулешова сделалось серьезным.

— Вадим, надо вывернуть.