Cталин после войны. 1945 -1953 годы

Обратите внимание на следующие обстоятельства. Во-первых, представителям актерской среды было не занимать нахальства, чтобы требовать премию и себе. Причем под надуманным предлогом. В том, что описал Симонов, чувствуется весь спокойный сталинский сарказм в отношении человеческой алчности до премии у не названного писателем актера. «Хочет? Очень просит? Хочет получить премию? Ну, р а з так хочет, так просит, надо дать…» А ведь роль-то у этого актера была эпизодическая. И, поди ж ты, не постеснялся накатать «телегу» в ЦК и комиссию по премиям, чтобы получить не заслуженное. «Жаба », видите ли, замучила. И едва ли не по принципу «на, подавись» Сталин согласился дать ему премию. Скорее всего, из-за того, что по этому вопросу докладывал Жданов.

Здесь необходимо отметить, что в подобных случаях Сталин вычеркивал таких людей из круга тех лиц, к которым ранее относился с симпатией. Он ни в чем не терпел алчности. И не прибегая к каким-либо иным методам и даже не укоряя в проявлениях алчности, он просто забывал о таком человеке, как о никчемном. В многочисленных писаниях о Сталине не раз встречались такие случаи, как следующий. В своих записях бесед с главным маршалом авиации, создателем советской авиации дальнего действия Александром Евгеньевичем Головановым известный писатель, ныне, к сожалению, покойный Феликс Чуев, с прямой ссылкой на рассказ первого приводит такой пример:

«Есть такие люди, воспринимающие заботу о них по известной поговорке: дают - бери. Одного товарища назначили на весьма ответственный пост, и, естественно, общение со Сталиным стало у него частым. Как-то Сталин поинтересовался, как товарищ живет, не нужно ли ему чего-нибудь, каковы его жилищные условия? Оказывается, ему нужна была квартира. Квартиру он, конечно, получил, а в скором времени Сталин опять его спросил, нет ли в чем-либо нужды. Оказалось, то ли его теща, то ли какая-то родственница тоже хотела бы получить жилплощадь. Такая площадь была получена. В следующий раз товарищ, видя, что отказа ни в чем нет, уже сам поставил вопрос о предоставлении еще кому-то из своих родственников. На этом, собственно, и закончилась его служебная карьера, хотя Сталин и поручил своему помощнику рассмотреть вопрос о возможности удовлетворения и этой просьбы. Не знаю, получил ли он еще одну квартиру, но в Ставке я его больше не встречал, хотя знал, что службу свою в армии он продолжает…»

Во-вторых, хороши же и отборщики кандидатов на премию, коли даже и не подумали представить на премию актера, игравшего роль народного героя обороны Севастополя в Крымской войне - матроса Кошку. Ведь в свое время его имя гремело точно так же, как в истории Великой Отечественной войны воссияли имена Гастелло, Мат-росова, Зои Космодемьянской и многих других. Сталин однозначно расценил этот ф а к т как конкретное проявление пренебрежения к простым людям, даже если речь и шла о представленном в кинофильме образе давно уже ушедшего из жизни народного героя. Такого отношения к простым людям, тем более к народным героям, Сталин на дух не переносил. Даже если речь шла всего лишь о кино. И, обратите внимание на запись Симонова, Сталин, став вдруг серьезным, поставил вопрос о награждении актера, игравшего роль матроса Кошки.

В-третьих, в том, что описал Симонов, - весь Сталин. Доскональное знание предмета обсуждения и неподдельно искренняя забота о простом человеке, тем более народном герое былых сражений.

Кстати говоря, вопрос о премиях целесообразно продолжить, по-прежнему опираясь на зарисовки К.М. Симонова. Относящаяся к 31 марта 1948 г. запись в дневнике К.М. Симонова очень характерна, прежде всего тем, что показывает и предельное внимание Сталина к вопросам литературы и искусства, и его сталинское стремление оказывать максимальную поддержку положительно отличившимся представителям литературы и искусства…

Итак, вновь цитируем: «К Сталину в этот раз были вызваны Фадеев и редакторы толстых журналов - Панферов, Вишневский, я и Друзин. В ходе обсуждения выдвинутых на премии вещей Сталин заговорил о гом, что количество премий - элемент формальный и если появилось достойных премий произведений больше, чем установлено премий, то можно число премий и увеличить. Это и было тут же практически сделано, в гом числе за счет введения не существовавших ранее премий третьей степени.

Свою мысль о том, что формальные соображения не должны быть решающими, Сталин несколько раз повторял и потом, в ходе заседания, и вообще в том, как он вел обсуждение, совершенно ясно проявилась тенденция - расширить и круг обсуждавшихся произведений, и круг обсуждаемых авторов, и если окажется достаточное количество заслуживающих внимания вещей, то премировать их пошире. Думаю, что, наверное, в связи с расширением этого круга и были впервые на такое заседание вызваны редакторы всех толстых журналов.