Cталин после войны. 1945 -1953 годы

При обсуждении ряда вещей Сталин высказывал свои соображения, имеющие для нас общелитературное значение. Когда обсуждали "Бурю" Эренбурга, один из присутствовавших (докладывавший от комиссии ЦК по премиям в области литературы и искусства Д.Т. Шепилов. - К. С), объясняя, почему комиссия предложила изменить решение Комитета и дать роману премию не первой, а второй степени, стал говорить о недостатках "Бури", считая главным недостатком книги то, что французы изображены в ней лучше русских. Сталин возразил:

- А разве это так? Разве французы изображены в романе лучше русских? Верно ли?

Тут он остановился, ожидая, когда выскажутся другие присутствовавшие на заседании. Мнения говоривших, расходясь друг с другом в других пунктах, в большинстве случаев совпали в том, что русские выведены в романе сильно и что, когда изображается заграница, Франция, то там показаны и любовь французских партизан и коммунистов к Советскому Союзу, показана и роль побед Советского Союза и в сознании этих людей, и в их работе, а также в образе Медведя показана активная роль русских советских людей, попавших в условия борьбы с фашистами в рядах французского Сопротивления. Подождав, пока все выскажутся, Сталин, в общем, поддержал эти соображения, сказав:

- Нет, по-моему, тоже неверно было бы сказать,

что французы изображены в романе Эренбурга силь

нее русских, - потом, помолчав, задумчиво доба

вил: - Может быть, Эренбург лучше знает Францию,

это может быть. У него, конечно, есть недостатки, он

пишет неровно, иногда торопится, но "Буря" - боль

шая вещь. А люди, что ж, люди у него показаны сред

ние. Есть писатели, которые не показывают больших

людей, показывают средних, рядовых людей. К таким

писателям принадлежит Эренбург. - Сталин помол

чал и снова добавил: - У него хорошо показано в ро

мане, как люди с недостатками, люди мелкие, порой

даже дурные люди в ходе войны нашли себя, измени

лись, стали другими. И хорошо, что это показано.

В связи с Эренбургом заговорив о писателях, изображающих рядовых людей, Сталин вспомнил Горького. Вспомнил его вообще и роман "Мать" в частности:

- Вот "Мать" Горького. В ней не изображено ни

одного крупного человека, все - рядовые люди.

Еще более подробный разговор, чем о "Буре", возник, когда стали обсуждать роман Веры Пановой "Кру-жилиха". Фадеев, объясняя причины, по которым на Комитете по Сталинским премиям отвели этот первоначально выдвинутый на премию роман, стал говорить о присущем автору объективизме в изображении действующих лиц и о том, что этот объективизм подвергался критике в печати.

Вишневский, защищая роман, долго говорил, что критика просто-напросто набросилась на эту вещь, только и делали, что ругали ее.

- По-моему, и хвалили! - возразил Сталин. -

Я читал и положительные статьи.

[(Скажу в скобках, что по всем вопросам литературы, даже самым незначительным, Сталин проявлял

совершенно потрясшую меня осведомленность.) - Прошу обратить особое внимание на эти слова Симонова. Они суть свидетельства того, что Сталин прекрасно разбирался в вопросах литературы. - А. М.]

- Что это - плохо? - возразив Вишневскому,

спросил Сталин у Фадеева. - Объективистский под

ход?

Фадеев сказал, что объективистский подход, по его мнению, это безусловно плохо.

- А, скажите, - спросил Сталин, - вот "Городок

Окуров", как вы его оцениваете?

Фадеев сказал, что в "Городке Окурове" за всем происходящим там стоит Горький с его субъективными взглядами. И, в общем-то, ясно, кому он отдает свои симпатии и кому - свои антипатии.

- Но, - добавил Фадеев, - мне лично кажется, что в этой вещи слишком многое изображено слишком черными красками и авторская тенденция Горького, его субъективный взгляд не везде достаточно прощупываются.

- Ну, а в "Деле Артамоновых" как? На чьей стороне там Горький? Ясно вам?

Фадеев сказал, что ему ясно, на чьей стороне там Горький. Сталин немножко развел в стороны руки, усмехнулся и полувопросил, обращаясь и ко всем, и ни к кому в особенности:

- Ясно? - и перед тем, как вернуться к обсужде

нию "Кружилихи", сделал руками неопределенно на

смешливый жест, который, как мне показалось, озна

чал: "А мне, например, не так уж ясно, на чьей стороне

Горький в "Деле Артамоновых"".

Кто-то из присутствовавших стал критиковать "Кружилиху" за то, как выведен в ней предзавкома Уз-дечкин.

- Ну, что ж, - сказал Сталин, - Уздечкины у нас

еще есть.

Жданов подал реплику, что Уздечкин - один из тех, в ком особенно явен разлад между бытием и сознанием.

- Один из многих и многих, - сказал Сталин. -

Вот все критикуют Панову за то, что у людей в ее ро

мане нет единства между личным и общественным,

критикуют за этот конфликт. А разве это так просто в

жизни решается, так просто сочетается? Бывает, что и

не сочетается, - Сталин помолчал и ставя точку в спо

ре о "Кружилихе", сказал про Панову: - Люди у нее