— Вообще-то, чёрт с ним, с Кураевым. Надеюсь, совесть будет несильно мучить нас из-за того, что мы с ним сделали… Так ему и надо! Совсем разошёлся: то у него, понимаешь ли, тот — член гей-лобби, а этот — так вообще — сам гей. И кроме геев и членов гей-лобби, по-Кураеву, среди епископов и прочих важных лиц в церкви больше вообще никого нет. Слишком умный он, этот Кураев, да догадливый. И я у него — гей, и митрополит Никодим, и владыко Питирим, и ещё много кто. Весь Интернет этот Кураев своими догадками уже засрал. Аж непродохнуть! Только напишет — и вся страна тотчас обсуждает. Сверхгерой, видите ли он! С мужеложцами и педофилами в рясах воюет и не даёт им развращать юные души неутвержденных семинаристов и наивных алтарных мальчиков… Да ты их души сам-то видел?! Супермен он! Айронмен! Росомаха! Бэтмен против Джокера! Ксавье против Магнето! Чёрный Плащ против Мегавольта! Он, видите ли, — Артур, а мы все — коллективный Мордред! Вот пусть сам и побудет геем и поймет — каково это — быть геем! Сам, небось, первый к геям побежит и первый же в гей-лобби попробует записаться — словно пионер, желающий поскорее стать комсомольцем. А геи и гей-лобби ещё посмотрят — записать его в свои ряды или нет. Умный какой нашёлся… Профессор… Вундеркинд пятидесятилетний… Тоже мне…
— Да, нечего его жалеть! — поддакнул Илларион.
После этого Илларион осмотрелся вокруг, мысленно вспоминая то, чему свидетелем он стал сегодня ночью, между 00:00 и 00:30, и сказал:
— Невероятно. Это всё правда! Врата преисподней… Всадники-демоны на демонах-драконах… Тринадцать легионов… Тринадцать архидемонов-стратилатов… Невероятно… Это невероятно… Значит… значит там, там… значит там что-то есть!
2. Трагедия на дороге между Москвой и Сергиевым Посадом
Было утро Страстной Пятницы. Кураев проснулся очень рано. Взглянув на часы, он увидел, что времени до того срока, когда ему следовало отправляться в родной храм, где он служил заштатным дьяконом, было ещё очень много. Тогда Андрей Вячеславович стал думать о том, чем ему можно занять время. Кураев решил, что ему следует полазить в Интернете и, может быть, даже написать пару постов, обличающих мужеложников, окопавшихся в Церкви. Собственно, писать ему ничего было не надо — можно было просто опубликовать несколько писем, которые прислали ему вчера его корреспонденты из различных дальних и близких епархий. Писем было то ли три, то ли четыре.
— Сколько же вас, пидарасы! — пронеслось в голове у Андрея Вячеславовича. — Каждый день почти мне про вас пишут. И не по одному письму шлют, а по два-три, а то и по целых четыре!
Кураев опубликовал свои письма и стал бесцельно бродить по православному русскоязычному Интернету. На сайте журнала «Фома» он нашёл про себя статью, опубликованную в номере за позапрошлый месяц. Статья называлась так: «Как на самом деле был низвергнут Андрей Кураев святюсеньким Патриаршенькой Кириллом». Хотя с того времени, как Кураева отовсюду повыгоняли, прошло уже много времени — больше трёх лет — но история этого всё ещё интересовала многих и поэтому статья была весьма кстати. В ней описывалось не только, что да как было, но и велась полемика с Андреем Вячеславовичем через множество обращённых к нему вопросов и разъяснений. Кураев с нескрываемым любопытством стал читать эту статью.
«
Как на самом деле был низвергнут Андрей Кураев святюсеньким Патриаршенькой Кириллом
При восшествии на престол Святейший Патриарх Кирилл, уподобившись царю Соломону, молил Господа, чтобы Тот даровал ему мудрость для управления церковью Христовой и, в особенности, множеством подчиненных ему клириков. И всещедрый Господь услышал его и не оставил просьбу его тщетной.
Однажды Патриарх Кирилл, этот столп от земли до неба, стяжавший ум Христов, доблестный муж, обильно исполненный божественной премудростью, для пользы церковной задумал посвятить в епископа видного миссионера Андрея Кураева — ибо слава о делах его дошла до слуха Святейшего. И посему он стал молить Господа, чтобы Тот открыл ему духовное состояние Андрея Вячеславовича, дабы быть точно уверенным — достоин ли он епископского сана или нет. И эта молитва верного раба Божьего также не осталась безответной.