Да здравствует Герберт Уэллс!

Он прав: в пылу бегства совсем некоторые наши про оружие забыли. Но сейчас выпускают из напряжённых рук, рассовывая действительно по карманам, как и пластимаски. И вот теперь неторопливо, нарочито вальяжно, словно мы тут просто завтракали, наши проходят мимо стойки с её служебной стороны, выбираются в зал.Откуда и начинают по одному выбираться на улицу. Настоящих клиентов, к счастью, мало, и они поглядывают хоть и с явным любопытством, но особо по поводу появления подростков из кухни не волнуются: мало ли! Может, смена бригады посудомойщиков каких, и официантов…

Я решаю у стойки задержаться. Правда, зайдя на «клиентскую» сторону.

Вполголоса говорю запыхавшемуся и раскрасневшемуся начальнику, оставшемуся с той её стороны на правах хозяина:

– Спасибо, Рафик Сурэнович! Спасли наши задницы!

Он криво усмехается:

– И вам спасибо, ребятки! Потешили моё патриотичное сердечко! А то я уж думал, что эти китаёзы и мой бизнес потихоньку к лапам подгребут! Теперь отделаюсь от этого Хуньвыебина.

Догадываюсь:

– Так у него… Была крыша?! И вам его – навязали?

– Точно. А то бы ноги его в моём заведении не было! Шпиёна сучьего!

– Понял. Но… Как вы узнали, чем мы собираемся…

– Да очень просто. У меня камеры тут понатыканы вокруг заведения везде. Так, на всякий пожарный. Мало ли! Так что вашу вчерашнюю «индивидуальную разборку» я заценил. Вот это было круто! И красиво! Куда там каким «художественным» боевичкам-мочиловкам и прочим голливудским подделкам! Реал! Да и слышал я тоже – всё. И очень хотел посмотреть на групповую.

Так что подготовился. Расчистил проходы и тоннель от ящиков с барахлишком… Которого не нужно видеть налоговой и прочим санэпидемстанциям. Смазал все петли. Проверил, как запираются замки

дверей. Перчиком мелкодроблёным все полы присыпал. Мало того: я и переулочек наш оснастил дополнительными камерами. Ещё вчера вечером. Так что уж не сомневайся: видео получится – м-м, пальчики, как говорится, – он действительно чмокает себя в щепоть этих самых толстеньких и весьма ухоженных пальчиков в навороченных перстнях. Не могу не усмехнуться, – Оближешь! Мы с корешами и компаньонами вечерком обязательно насладимся! И не один раз! И не волнуйся за ОМОН: им мои компы и видеомагнитофоны ни в жись не найти! Так что против вас материала не будет. Ну а сам я надеюсь от назойливых представителей правоохранительных органов к обеду… Отмазаться! Я же сейчас, – он подмигивает мне через стойку, – в своём особняке на Рублёвке, с женой и детьми!

И за то, что произошло тут в моё отсутствие, никакой ответственности не несу!

– Спасибо ещё раз, Рафик Сурэнович! – снова нервно усмехаюсь, – Вы явно – руководитель и организатор от природы! Божьей, так сказать, милостью!

– На том и стоим, Ривкатик! Ну, удачи тебе! И всем твоим!

Поскольку он ясно дал мне понять, что пора сваливать, не вижу смысла задерживаться. Улыбаюсь ещё раз на прощанье, коротко киваю, и выхожу на улицу.

А длинный, получается, у Сурэновича подземный ход. Вижу я машины ОМОН-а и подъехавшие к ним ментовские аж в трёх кварталах от входа в пиццерию. Отлично. Заворачиваю в неприметный поперечный проулок, и иду себе к ближайшему входу в метро. Пластимаску в кармане ощупываю аккуратно: всё с ней в порядке. Не порвал. Но для следующего раза нужно бы заморочиться заказом новой. С мордой поприятней.

Эта, наверное, уже в сводках и ориентировках примелькалась…

Дома всё в порядке.

В-смысле, никакого наплыва ментов, и мать смотрит ящик.

Однако рано я радоваться начал. Выходит моя родительница ко мне в коридор:

– Ривкат! По каналу новостей столицы сейчас какие-то жуткие страсти показывали… Как будто возле какого-то армянского, что ли, ресторана, произошли разборки китайской мафии. Массовая драка. Семьдесят четыре человека серьёзно пострадало, тридцать восемь госпитализированы… С переломами и травмами разной степени тяжести. Правда, смертельных случаев нет. – она замолкает, и выжидательно на меня смотрит.

Не совсем понимаю: она что же, всерьёз думает, что я сейчас на чём-нибудь глупо проколюсь?! Или вот так прямо и скажу: «Да, наша работа! Как мы их, а?!» Делаю абсолютно равнодушный вид:

– Ну и что? Тоже мне, оригинальная новость. Они там дерутся чуть не каждую неделю. За место под солнцем. И клиентов. Ну, или бабки делят…

– Они-то дерутся… Да только в записях с видеокамер наблюдения ясно видно, что они дрались не между собой. Хоть лиц их противников и не видно хорошо, но они уж точно – не китаёзы. А наши.

Снимаю кроссовки, почти не посматривая на неё, однако боковым зрением наблюдаю, как она выдерживает «драматическую паузу».

А ничего. Нормально так выдерживает. Как, впрочем и я выдерживаю паузу, которая должна символизировать, что мне все эти новости до лампочки. Мать не выдерживает первой:

– Ривкат! Я же – твоя мать! Как ты не понимаешь?! Я переживаю за тебя!

Качаю головой, усмехаюсь: