Да здравствует королева!

– Не сказать, что плохо, – первый мужчина отвернулся от окна. – Да только не ждали мы такого шторма. Ветер, и впрямь, сильным был. Но чтоб в миг до такого разыгрался – и думать не думали.

Второй отхлебнул из своей чашки, после чего отвернулся от окна на море и перевел взгляд на другое, уже не защищенное сетью.

– Да, непогода знатная, – вздохнул он. – И как домой возвращаться. Лодка в щепы, сами только чудом уцелели.

– Домой-то вернуться не такая проблема, – возразил ему первый. – Вот утихнет ветер, разживемся лошадками и отправимся верхами.

– Лошадками-то разжиться можно, коли у вас где золотой-другой припрятаны. Да только что на лошадках, что без них, до границы вы долгонько добираться будете. Дороги развезло. Разве что те, кои королева с лета к ремонту определила, худо-бедно проезжие, и то сами дороги проезжие, а на ночлег сойдешь с них и по колено в грязи утонешь. И везде так, что на север пробираться, что на запад, что на восток. Поставишь ногу в сапоге, а вытащишь без. И не найдешь, где сапог сгинул. Токмо на юг и можно было отправиться, пока шторм не начался. Едва урожай собрать успели, не уплыл. Да вот плавник и водоросли некоторые море подбрасывает, а то и рыбину выкинет. Не забывает нас, подкармливает.

– Вот беда-то, – первый тоскливо бросил взгляд за второй окно, где был все тот же дождь, только без волн. – И как же нам теперь-то. Зимовать тут? Так семьи ж дома остались.

– Ну, коли семьи, – задумался смотритель. – Дам я вам лодку. Долго шторм не продлиться. Дня два, самое большее – три. А там пусть на малом парусе, но домой доберетесь, глядишь, может, помяните меня добрым словом перед Созидательницей.

–Ну, коли так, – вздохнул второй, – можно не только добрым словом.

Сунув руку за пазуху, он вытащил цепь с висевшими на ней монетами, преимущественно серебром, как это принято у моряков. Расстегнув замок, снял цепь, стряхнул с нее серебро, добираясь до золотой. Потом собрал мелочь обратно, а золото протянул смотрителю.

– Прими, мил человек. За приют да лодку. Да не говори потом, что в Астизире благодарных людей не осталось.

– И я благодарствую, – маячник повертел монету в руках, попробовал на зуб, после чего спрятал в кошель на поясе.

Только через неделю шторм утих настолько, чтобы рыбаки могли без риска покинуть старого смотрителя маяка и отправиться домой. И всю неделю лили проливные дожди, а море выбрасывало на берег вырванные где-то с корнем стволы деревьев.

Граница Вастилианы и Дельменгорста.

Смуглый мужчина с густой бородой стоял на обочине некогда твердой как камень, а теперь больше напоминавшей разлившееся озеро, дороги и смотрел то на нее, то на раскинувшуюся по обе стороны от дороги степь. Потом повернулся к непримечательному внешне мужчине и тихо произнес:

– И как вы предлагаете нам наступать?

– Согласно установленному плану, – пожал тот плечами. С севера пойдут войска Вастенхолда. Астизира организует десант на побережье. Для этого они планировали выделить до двух сотен галер и ластовых судов. Их будет прикрывать эскадра из пяти кораблей и трех фрегатов.

– Да? – выслушав в очередной раз план наступления на Дельменгорст, язвительно поинтересовался военачальник. – Допустим. Все это было хорошо еще три недели назад. Даже неделю назад мы могли с минимальными потерями занять приграничные форты и деревни, а весной развить наступление дальше. Но ваш император не торопился. А теперь, когда на море один шторм сменяется другим, на перевалах лежит снег, а степь превратилась в болота, про дороги я и вовсе промолчу, вы говорите нам наступать? Попробуйте сами отойти хотя бы на полет стрелы, и вы поймете, чем окончится наше наступление.

– То есть, вы хотите сказать, что отказываетесь выполнять приказ…

– Я ни от чего не отказываюсь, – оборвал его мужчина, в голосе его слышались нотки гнева. – И, если император Вириз отдаст такой безумный приказ, я буду наступать. Но не ранее.

Мужчина тронул каблуками лошадь и направил ее к разбитому лагерю. Первый военачальник армии Вастилианы понимал, что промедление, на котором настоял Камрус, обернулось для союзной армии поражением до того, как они начали наступление. Припасы в лагере уже заканчивались, а подвоз их с каждым днем все больше затруднялся. Одно радовало – не было недостатка в воде. Но, непривычные к сырости южане, с каждым днем все больше возмущались. А это южная граница Дельменгорста, где за год выпадало не более двадцати дюймов осадков. И дождь здесь шел не каждый день. Уже севернее, там, где были первые поселения Дельменгорста, редкий день обходился без осадков.

– Ваша милость, господин первый военачальник, – в шатер кубарем вкатился слуга и упал на колени, головой касаясь пола. – Послание из столицы, мой господин.