Да здравствует королева!

Мужчина потянулся к столу, взял кубок, сделала большой глоток. Потом выбрал среди закусок наиболее симпатичный кусочек и отправил в рот. Скорее всего, сын отправит весть, когда возьмет Атрию. Надо будет подумать, как наградить мальчика. Можно будет назначить его губернатором одной из новых провинций. А то и вовсе выделить часть земель в самостоятельное княжество под протекторатом Вастилианы.

Тихий перезвон колокольчиков вмешался в незамысловатую мелодию. Одна из девушек отложила флейту и тихонько вышла из зала.

– Ваше императорское величество, – через некоторое время услышал он тихий, не лишенный мелодичности голос.

Император лишь лениво повернул голову в сторону девушки. А ничего так, стройна, не красотка, но на лицо симпатична. Надо будет уделить и ей внимание на ночку-другую, пока императрица отсутствует.

– Что случилось, – ласково поинтересовался Вириз.

– Письмо из армии от вашего сына, мой император.

Девушка подала кожаный футляр со свитком и удалилась на свое место. Император проводил ее взглядом, отмечая изящество фигурки и плавность походки, потом нехотя переключил внимание на письмо от сына.

Футляр из простой кожи. Впрочем, в походах лучше не придумать. Но почему-то на этот раз в каких-то пятнах и разводах. Мужчина поморщился. Надо будет не забыть сделать сыну выговор, когда тот вновь предстанет перед его очами. Не гоже отцу-императору в грязном футляре письмо посылать. И гонца наказать за небрежение.

Поморщившись, Вириз отвинтил крышку футляра и вытащил послание.

Лист пергамента выглядел немногим лучше, чем сам футляр. Пятен было куда меньше, но, помимо разводов от воды, примешивались какие-то бурые кляксы и полосы. Император хотел отбросить послание в сторону, но любопытство пересилило. Скривившись, он развернул письмо.

«Милостивый отец мой, светлейший император! На коленях смиренно прошу простить ничтожного за те новости, что вынужден Вам сообщить. Благословенная Созидательница отвратила свой взгляд от Вашего несчастного сына. Мы разбиты, мой повелитель. Ничтожный Камрус специально выбрал то время, когда здесь распутица и дороги размыты. За две недели мы не смогли продвинуться дальше приграничных фортов. А там нас встретили новые укрепленные стены, усиленные гарнизоны, новое оружие, которое посылает огонь и раскаленные ядра на неимоверные расстояния, а громом своим пугает лошадей, так что ими становится невозможно управлять. Отряды, которые были посланы захватить деревни, вернулись через несколько дней с сообщением, что на месте старых покосившихся заборов поселения окружают мощные земляные стены и глубокие рвы. Милостивый светлейший император, я готов стоять до последнего солдата, но вынужден смиренно молить Вас отдать приказ об отступлении. Мы потеряли половину армии, причем только десятую часть ее боях. Люди голодают. Обозы с продовольствием застревают в дороге. Начались болезни. С каждым днем холодает, и положение ухудшается. Пока не поздно, прикажите нам возвращаться. Мы еще можем спасти армию, Тем самым по весне, как только станут проходимы дороги, вернувшись еще сильнее, чем были, и отплатить за нанесенный нам позор.

Нижайшие кланяюсь и лобызаю Ваши сандалии и землю, по которым они ступали. Ваш недостойный сын, Вахир».

Едва дочитав, император отбросил письмо в сторону, словно змею. Потом вскочил и принялся топтать пергамент, проклиная и Камруса, и Эстеритена, и собственную супругу.

– Ничтожество, – кричал Вириз, – щенок. Мой сын прошел несколько боев, когда этот сын шакала только появился на свет. И что я узнаю? Это отродье разбило мои победоносные армии. Нет, это заговор! Они специально подгадали, чтобы мой мальчик попал в ловушку. Этот трус Камрус, не способный самостоятельно получить то, что хочет, и эта змея, по ошибке Созидательницы зовущаяся моей супругой. Они сговорились у меня за спиной. Интересно, что он ей пообещал? Ничего, я все у нее выведаю, пусть только вернется…

Девушки сбились в кучку и уже не подумывали о музыке. Флейты сжаты в потных кулачках, арфы прижимаются к груди. В ужасе они смотрят на своего императора, обычно такого тихого и добродушного. Да, не самое приятное, оказываться в постели старика. Сыновья его – сорокалетний Вазир, тридцатисемилетний Вахир и двадцативосьмилетний Варок куда как в этом плане симпатичнее. Но старик щедр и добр. На губах всегда легкая полуулыбка, глаза прикрыты веками. И как страшно видеть его, брызжущего слюной, выкрикивающего проклятья. Лицо его покраснело, как бы не хватил удар.

– Вон, все вон! – заорал император, и испуганная стайка поспешила убраться как можно дальше от этого зала, затеряться в самых дальних покоях.

Астизира. Гавани.