Да здравствует лорд Кор!

И каждый нёс на себе всадника в полном вооружении. Кенрик пытался остановиться, но не смог: их червь намеревался присоединиться к товарищам. Стоило хоть одному всаднику взглянуть на них, и они сгорят в уголь, – подумал Кенрик, но, осторожно скосив глаза, увидел, что ни у одного всадника нет бластера. У них было обычное вооружение Валлека: чёрные трубки, стреляющие парализующими дротиками, длинные пики, боевые мечи. Где же бластеры? Возможно, их было слишком мало, чтобы вооружить такой отряд, или хозяева оружия не доверяли союзникам? Вероятно, одного вида этих червей было достаточным, чтобы деморализовать силы Ланаскола. Их червь не показывал никаких признаков усталости. Наоборот, он пробивался вперёд, в авангард отряда. Поскольку отряд ехал спокойно, один червь вполне мог обогнать своих собратьев. На новоприбывшего никто не обратил внимания.

– Наклонись как можно ниже, – обратился Кенрик к Николь, и сам согнулся чуть ли не вдвое над краем седла. Грубая шерсть червя хлестала по его лицу, от запаха щипало глаза и ноздри, но это можно было выдержать. Червь, явно возбуждённый обществом себе подобных, пустился в раскачивающийся галоп, кидая своих пассажиров из стороны в сторону, хлеща своей длинной и твёрдой, как сталь, шерстью. Кенрик не решался поднять голову и посмотреть на окружающих всадников. Ему оставалась лишь одна надежда, что судьба вынесет их ради важности и неотложности их дела. Червь затрясся. Кенрик услышал крики, и около них яростно закрутился песок. Они оказались в зоне атаки. Он закрыл глаза и крепче ухватился за своё ненадёжное сиденье. Червь так резко затормозил, что они вылетели из седла. Николь всё ещё держалась за Кенрика, а вокруг них поднимался песок. Кенрик выпустил из рук поводья и отполз вместе с Николь, смутно соображая, что червь опять станет зарываться в землю и может засыпать их. Они кое-как добрались до скалы, единственному убежищу в этом мире крутящегося песка. Он уцепился за камень, девушка прижалась в нему, и так они лежали, закрыв глаза. Долго ли это продолжалось, он не знал. Он слышал крики, некоторые из которых были военным кличем Ланаскола. Кто-то взял его за плечо, стараясь оттащить от скалы. Кенрик хотел встать сам, не выпуская девушки, но не смог, и снова упал. Он почувствовал, что песчаная буря прекратилась, и открыл глаза. Он узнал знаки на груди человека – стража Кор-Кинга. Он хотел заговорить, но издал только хрип. Кто-то поднёс к его губам чашу с водой, и Кенрик начал жадно пить. Его руки слабо повисли. Где девушка? Мысль, что она умерла, пронзила его мозг. Он выпрямился с помощью одного из стражников.

– Где Николь?

– Она здесь, Лорд Кор, посмотри… – Они расступились. Она лежала на земле, и один из стражников осторожно лил ей в рот воду. Он кивнул Кенрику:

– Она жива, Лорд Кор. Она просто в обмороке.

– Где Кор-Кинг? – спросил Кенрик. – У меня важное сообщение…

– Он здесь, Лорд Кор.

Они помогли ему повернуться, и он увидел перед собой высокого человека в броне и шлеме с эмблемой из драгоценных камней…

Последний песчаный смерч осел. Солнце заходило. У скалы было много выступов, которые легко можно было отколоть и использовать как сиденье. Кенрик прислонился к скале и взглянул направо, где усаживался Кор-Кинг. Повсюду виднелись холмы, отмечавшие местопребывание червей, которые, видимо, спокойно отдыхали под землёй. Их бывшие наездники были либо убиты в сражении, либо захвачены, когда их ездовые животные начали зарываться. И теперь допрашивались офицерами Кор-Кинга.

– Похоже на то, – заметил Кор-Кинг, – что бросились в битву совершенно не зная, что их животные склонны искать под землёй защиты от песчаных штормов. Плохо спланировано. Естественный результат того, что ты рассказал об их подозрительности. И этот провал не послужит укреплению их взаимных симпатий.

– Когда я сжёг трон оракула оружием, принадлежавшим чужестранцам, у них, конечно, возникли подозрения. А поскольку другое новое оружие – овоиды – принесло поражение вместо победы, я думаю, что всякое доверие к этим чужестранцам подорвано. Тем не менее мы должны опасаться этого оружия.

– И измены в самой нашей сердцевине, – Кор-Кинг снял шлем и потёр виски, как будто шлем давил ему на голову. Он был того же типа, что и все в Ланасколе: красно-коричневая кожа, тёмно-рыжие волосы. Только возле ушей шли серебряные полоски в два пальца толщиной, но они не были признаком старости, поскольку правильные черты лица Кор-Кинга носили лишь следы деятельной жизни и большой ответственности.