Дающая радость

Миша выпрямился и сел, вытаращив свои пустые темные глаза, перебирая руками в поисках опоры, и Саша подставила ему плечо, удерживая от падения. Андрей не мог вымолвить ни слова, глядя на них, как на призраков или выходцев с того света. Потом пробормотал:

— Он же умер…

— А теперь ожил… — слабо ответила Саша.

Она, наконец, отпустила Мишу и ползком отодвинулась к другому углу дивана. Внезапный озноб охватил ее, в центре раскаленного от жары города, в душной квартире, ей стало холодно… И чувство жуткого давящего одиночества охватило ее, окутало своими липкими навязчивыми объятиями. Саша сжалась, жалобно дрожа, как замерзший брошенный щенок, и Андрей присел рядом, обнял за плечи, беспомощно прижался лицом к ее волосам.

Миша обвел взглядом комнату, обоих посетителей, и наконец, глянул на стол, на пустые пластинки из-под снотворного. И сказал глухо и равнодушно, как всегда:

— Что ж вы, как нелюди… Жить нельзя и умереть нельзя…

Андрей отозвался осторожно:

— Мишаня, ну ты че, брозер, разве ж это выход?

— Что ты понимаешь… — пробормотал Миша, пытаясь встать. Это удалось ему не сразу, задеревеневшие конечности не повиновались мозгу. В конце концов, он смог бросить свое тело на диван и откинулся на спинку со стоном:

— Оставьте меня в покое…

— Нет уж, — стуча непослушными зубами, ответила Саша. — Не дождешься…

Миша повернул голову и глянул на нее. Их глаза встретились, и Саша опять увидела теплоту и человечность в его взгляде. И грусть, нескончаемую тоску одинокого человека, которого все обходили стороной. Помимо воли, ее рука сама потянулась к его руке, жаждая касанием успокоить и обогреть его, но Андрей вовремя пресек Сашино движение:

— Нет уж, братцы-кролики! Хватит обниматься и трогаться! Ждем Васильича и не двигаемся!

Саша покорно съежилась в его объятьях, чувствуя, как теплые сильные руки начинают согревать ее. Миша хмыкнул:

— Я никого ни о чем не просил…

— Урод неблагодарный, — беззлобно обругал его Андрей. — Щас тебя Васильич морально выпорет! А потом и Мариванну на тебя напустит!

— Знал бы ты… — обычным безразличным голосом начал Миша, но не закончил фразу, махнул рукой, взял из пачки сигарету и закурил.

— Я знаю… — тихо ответила Саша. — Я теперь знаю…

Миша вжал голову в плечи, словно она его ударила. Рука его мелко дрожала, когда он затушил недокуренную сигарету в пепельнице, и он так же тихо сказал:

— Я не хотел… Всего этого…

— У тебя нет выбора, — покачал головой Андрей. — Никто из нас не просил того, что получил. Но каждый сам выбрал свою дорогу…

— Философствуете, дети мои? — раздалось от двери, и Саша робко обернулась на густой тягучий голос. Васильич, нахмурив брови, оглядел сцену — Миша на диване в позе побитой собаки, Саша с Андреем в обнимку на полу — и прошел в комнату, присаживаясь на подоконник:

— Коротко и внятно, попрошу только факты, Андрей?

— Вот этот балбес хотел нас бросить и наглотался снотворного. Был синий и окоченевший. Саша его оживила. Пока оба… ещё живы, — с легкой запинкой отрапортовал Андрей. Васильич поцокал языком и обратился к Саше:

— Как тебе это удалось, Александра?

В его голосе было нормальное человеческое любопытство, словно он интересовался исключительно техническими деталями, все остальное являясь для него обычным рутинным событием. Саша, помедлив, пожала плечами. В самом деле, как? Наложением рук? Она же не господь бог!

— Так так так… — произнес Васильич. Помолчал. Потом обратился к Мише:

— Как ты себя чувствуешь?

— Как кусок собачьего дерьма, которое раздавили ногой.

Спокойный и ровный голос Миши не обманул никого, но, наверное, только Саша почувствовала бессильную злость, душившую его изнутри. Как ей хотелось помочь ему, умиротворить эту душу, которую постепенно засасывало болото боли, одиночества и отчаянья… Но она не имела ни малейшего представления, как сделать это… Инстинкт, позволивший Саше выловить тонувшую жизнь, опять заглох, спрятался в дальние закоулки сознания, и она только беспомощно смотрела поочередно на Мишу и Васильича, не зная, что сказать.

Хозяин Мистик Бара тоже молчал. Потом хлопнул ладонью по колену:

— Ладно, будем как-то с этим бороться! Андрей, хочешь ли ты, НАКОНЕЦ, отвезти Сашу домой? Можешь ли пообещать, что она, НАКОНЕЦ, выспится и будет на работе в шесть нуль нуль по Гринвичу?

— Понял, босс, — проворчал Андрей, поднимаясь с пола.

— Александра, радость моя ходячая, могу ли я надеяться, что ты будешь меня слушаться? Что признаешь превосходство моего опыта над твоим внутренним голосом?

Саша невольно улыбнулась его тону старенькой учительницы физики, отчитавшей ее за эмпирический подход к строго логической проблеме, и кивнула, поднимаясь с помощью Андрея.

— Михаил, давай договоримся, что ты мне пошлешь СМСочку когда тебя защекочет нехорошая мысль?

Миша, играя с пачкой сигарет, мрачно кивнул. Васильич повертел рукой в сторону Андрея и Саши:

— Все, испаряйтесь быстренько, и заберите Баунти, иначе он Мишанину кошку залижет до смерти!