Дающая радость

— С правого, Феля, с правого. От тебя.

Феликс машинально повернулся вправо и встретился взглядом с пустыми глазами Миши. Саша непонимающе проследила за его движением и вдруг прозрела:

— Миша? Мой брат — Миша?

— Аплодисменты в зале, — скромно кивнул Васильич.

— Все сходится! — восхитился Андрей. — Абсолютно все! Васильич, ты гений!

— Буратино у нас гений, а я так, просто большой умный мозг, — отмахнулся от него Васильич. — Вот как я узнал, кто был Мишкиным родителем, мне стало ясно, почему Александра так отреагировала на его касание. Потому что пока еще никто не выжил после этого.

Саша молча смотрела на хмурого сгорбившегося парня в углу и не могла поверить услышанному. Миша? Её брат? Её отец умер? И она ничего не знала, даже не подозревала… Мама никогда не говорила на эту тему, Саша давно смирилась с её молчанием, да и не интересно ей было после стольких лет… Но теперь, услышав рассказ Васильича, она словно проснулась, как Спящая красавица от поцелуя, только в Сашином случае это больше напоминало обух по голове.

Миша поднял голову, взглянул на неё, и Саша снова поразилась, сколько теплоты и человечности в его глазах, и только она могла видеть это. Вот оно, объяснение той ниточке, что связала их в первый момент их встречи! Брат… Родная кровь… Гены пальцем не размажешь…

Андрей легонько потряс её плечо, и Саша словно очнулась, разжала пальцы. Андрей оглядел свою руку, в белых следах от ее ногтей:

— Зай, не убивай меня, я тебе еще пригожусь…

Марьяна нервно хихикнула, и Саша почему-то устыдилась. Сглотнула напряженно и спросила тонким голосом:

— Значит, мы с Мишей одинаковые?

— Одинаково разные, — кивнул Васильич. — Два полюса одной планеты… Если бы я знал раньше… Все бы было гораздо проще.

— Если бы я знала раньше… — Саша с сожалением приласкала взглядом новообретенного брата. А что бы тогда изменилось? Ну, когда она стала жить самостоятельно, наверное, позвала бы его к себе… Сережа бы согласился, однозначно… И Миша не был бы так одинок, многое в его жизни изменилось бы, да и в её жизни тоже… Бы, бы, бы, одни бы…

— К чему загадывать? — Васильич коснулся ее руки, и Саша вздрогнула, почувствовав на собственном опыте его проницательность. Он что, мысли её прочитал?

— Теперь все изменится, — тихо ответила она, даже не зная кому. Себе, наверное, ну и Мише, что все ещё смотрел на неё. А что изменится? Она должна будет рассказать маме, это неизбежно, как восход солнца, а потом? Они будут ездить на пикник по выходным? Приглашать друг друга на обед, в четные дни Саша к Мише, а в нечетные наоборот?

— Все будет хорошо, — тихо сказал Андрей, и Саша улыбнулась своим мыслям. Правда, что она заморачивается? Все будет как будет, жизнь продолжается, у нее есть любимый, есть мама, брат, есть Баунти, есть работа, друзья…

— Эх, хорошо сидим! — воскликнул Феля, хлопая ладонью по Марьяниному колену. — Сашечка, давай нам еще по одной что ли, праздновать будем!

— Наркоман! — ласково отозвалась Марьяна. — Могу посоветовать хорошего врача!

— Алкоголичка, — не остался в долгу Феликс. — Сама проконсультируйся!

Марьяна шлепнула его по затылку, одновременно пихая в бок, и Буратино возбуждённо потер руками:

— Ох и напьемся мы на вашей свадьбе! — за что получил незамедлительно по лбу от притворно сердитой Марьяны.

— Чур, я свидетелем буду! — отозвался с улыбкой Андрей, толкая Васильича в грудь. — А ты тамадой!

— Немного вы со мной выпьете, — тот покрутил головой, собрал бороду в кулак и залихватски перебросил ее через плечо.

Саша собрала бокалы, не вникая в их дружескую перепалку, и пошла за стойку. Наполняя бокалы, она то и дело бросала взгляд на Мишу, который в веселушках не участвовал. И ловила ответный взгляд, ставший отчего-то озабоченным. Что происходит? О чем он думает?

Оказалось, о той вещи, что ее не интересовала. Потому что, когда Саша принесла бокалы на стол и принялась расставлять их, Миша спросил бесцветным тоном:

— Васильич, а наш отец был такой же?

Васильич понял смысл вопроса, но ответил не сразу. Саша поймала себя на мысли, что ждет ответа с нервным волнением. Отец никогда не занимал ее мыслей, может быть, потому что в ее жизни было несколько «исполняющих обязанности», из которых она до сих пор поддерживала связь с двумя. У Миши все, наверное, было по-другому.

Васильич ответил, наконец:

— Все равно ведь узнаете… Да, у него тоже был дар. Очень редкий и оттого часто ломающий психику. Он был телепатом.

— Настоящий телепат? — воскликнул Буратино. — И мы о нем не знали?! Как же так?

Васильич снова помялся:

— Да в том то и дело, что знали… Я знал. Но не знал о его родственных связях… К тому же… Ну да ладно, скажу! Он пользовался своим даром в некрасивых целях…

Саша покачала головой. Лучше бы Васильич промолчал… Ей то ничего, а вот Мише… Что, если ему захочется быть похожим на этого мифического отца, которого он никогда не знал и теперь уже так и не узнает? Васильич заметил ее движение и успокаивающе похлопал по плечу: