Дальними маршрутами

Тропа пошла под уклон и вскоре разделилась на три узкие тропки. Капитан решил пойти по правой, которая еще круче уходила вниз. Не прошел он и полсотни метров, как услыхал какие-то звуки, похожие то на рычание животных, то на прерывистое гудение пастушечьего рожка. Отскочив в сторону и спрятавшись за камень, он стал напряженно вслушиваться. Звуки повторились еще и еще. Между этими звуками и вместе с ними слышался треск сухих веток да глухое шлепанье по воде. Так продолжалось несколько минут. Но Белоусов ясно услыхал рычание животных, топот копыт о землю. Вскоре показались силуэты бегущих в гору оленей. Их было около десятка. Резвясь, они подгоняли друг друга и вскоре скрылись в темноте ночи. [96]

Несколько часов капитан огибал озеро, переходил через топи и только перед самым рассветом вышел на сухую каменистую почву, где решил остановиться на отдых. Выбрал скрытый уголок, переобулся в унты и, привалившись спиной к покрытому мхом валуну, погрузился в глубокий сон. Так он проспал более трех часов. Проснулся от какого-то шороха. Приподнявшись, Белоусов увидел метрах в тридцати-сорока двух немцев с автоматами. О чем-то разговаривая, они неторопливо приближались к месту, где лежал летчик.

Белоусов выхватил из кобуры пистолет, взвел его и стал ждать. Болтая, немцы продолжали идти своей дорогой. Вот они совсем близко. В нескольких шагах от Белоусова немцы остановились, осмотрелись кругом и, продолжая разговор, свернули в сторону. Только теперь летчик понял всю трагедию своего положения: раз появились патрули, значит, где-то близко расположен вражеский гарнизон. Надо скорей, как можно скорей уходить из этого опасного района.

Ползком добрался до кустарника. В ожидании темноты Белоусов сидел неподвижно и прислушивался к каждому звуку. Дважды и довольно четко он слышал одиночные выстрелы. Когда наступила темнота, съел очередную дольку шоколада и зашагал в восточном направлении.

И так каждые сутки: днем отдых, ночью очередной переход. Голод, усталость и нервное напряжение вконец измотали Белоусова. Он уже съел почти весь шоколад, где только мог собирал грибы и ягоды. Все чаще кружилась голова, покраснели и слезились глаза. Иной раз очень хотелось прилечь, но капитан стал бояться сна: ляжешь на землю, но потом не встанешь. И он позволял себе лишь небольшую дремоту. Все это влияло на ночные переходы: они становились все короче.

Шла восьмая ночь тяжелого блуждания по тундре. Накануне лил дождь. Белоусов попал в сильно заболоченную долину, а едва выбравшись из нее, встретил бурный водный проток. С трудом, по пояс в холодной воде, летчик пересек разбушевавшуюся речушку. В это время уже стало светать. Капитан поднялся метров тридцать вверх от берега, устало плюхнувшись на землю, стал снимать промокшие и изодранные во многих местах сапоги. Страшно ломило суставы ног, сильно кружилась голова. Напрягая последние силы, Белоусов все же стянул [97] сапоги. Вот он обулся в унты и хотел было встать, но неожиданно услышал сзади по-русски:

- Стой! Руки вверх!

К нему подскочили двое бойцов и первым долгом отобрали пистолет.

- Кто будешь? - строго спросил боец с усиками.

- Свой я, русский, - ответил летчик.

- Ну, это еще посмотрим, - с недоверием посмотрев на капитана, сказал все тот же усач.

В штабной землянке Белоусов устало сел на табурет. Бледное, обросшее, измученное лицо, казалось, не выражало ни радости, ни печали. Он склонил голову на грудь, монотонно отвечал на вопросы:

- Кто вы и куда идете? - спросил пожилой майор.

- Я летчик, сбит над целью, - через силу ответил Белоусов.

- Над какой целью?

- Над аэродромом Алакуртти.

- Где экипаж?

- Не знаю.

- Какая часть?

- 455-й полк.

Белоусову подали бутерброд и стакан чаю, усадили на топчан. Жадно проглотив пищу, летчик почувствовал необычайную слабость. Потемнело в глазах, он свалился на бок и заснул непробудным оном…

Через десять дней из армейского госпиталя Белоусова доставили на аэродром. Погода была нелетная, и мы все находились в общежитии. И когда узнали, что возвратился целым и невредимым Николай Иванович, радости не было конца. Особенно радовался штурман Юрий Цетлин. Он первым подскочил к своему командиру, крепко обнял его и сказал:

- Летать будешь со мной, Николай. А то с другими у тебя только одни неприятности…

- Кончились неприятности, штурман! - твердым голосом ответил Белоусов и добавил: - Летать будем вместе и много. А за погибших друзей - отомстим! [98]

Виталий Кириллович

Майор Виталий Кириллович Юспин был заместителем командира по летной подготовке. С началом войны ему пришлось взять в свои руки всю боевую деятельность полка. Честный, прямой и порядочный человек, он вместо с летчиками выполнял боевые задачи, делил и радости, и горести фронтовой жизни.