Дальше живут драконы

— Лучше некуда — ответил ренегат по имени Джек Чао. Он был сыном англичанина и китаянки с севера, но черты лица у него были европейские и он говорил по-английски. Он родился и вырос в Гонконге, там же и жил, работал летчиком и имел настоящую летную лицензию — пока судья не приговорил его к двадцати ударам кнута за содействие в перевозке наркотиков. Чао был пилотом и за деньги брал сумку — другую в пилотскую кабину. После этого он решил, что семь бед — один ответ и присоединился к триадам. Так как у него были летная лицензия и опыт, он был полезным членом сообщества, развозя по нарколабораториям все, что было нужно — соляную кислоту, например. На генерала Исии он работал по сдельной оплате.

— Это хорошо.

— Где вторая часть денег? — поинтересовался Чао

— Здесь — генерал достал из кармана браунинг и выстрелил Чао в лицо. Это было сигналом — солдаты специальных морских частей, которые тут выдавали себя за обычных тыловиков — строителей — ринулись на штурм самолета. Прозвучало еще несколько выстрелов. Наконец, маленький капитан, специалист по абордажным боям подошел и отрапортовал.

— Дело сделано

— Хай.

Оба они поклонились друг другу. Это было выражением уважения, почтения и преданности и еще чего-то, что может понять только японец.

Только тот, кто живет на островах — знает, сколь крепки канаты преданности и долга, опутывающие каждого японца с рождения и до смерти.

И в этот момент внутри самолета-амфибии грохнул выстрел, а через секунду — еще один.

Виктор Павлович Батраков — пришел в себя, когда амфибия плюхнулась на воду.

Он пришел в себя, потому что те, кто организовал все это — брали расчет необходимой концентрации снотворного в расчете на пятнадцатилетнего подростка, а не на взрослого мужика.

Смесь снотворного и наркотика туманила мысли — но гнев и ярость наоборот — бодрили. Он понял, что их провели, что они сами пошли в ловушку, и дверца захлопнулась, и он и только он в этом виноват.

Как салагу…

Пистолета в кобуре конечно не было. Но тот, кто обыскивал его и забрал пистолет, не знал о том, что со времен ЗапТОЗ Батраков носит два пистолета, не один. Все ж таки его помотало по свету — ЗапТОЗ, потом еще военно-морской атташе в одной африканской стране, где было сильно неспокойно… в местах, где ножи всаживаются по самую рукоятку, одного пистолета мало. Потому он носил второй — маленький, но мощный, с резким боем австро-венгерский Фроммер. С десяти метров — такой клал насмерть и у него был самовзвод.

Зачем он был с собой сейчас? Как то раз пара салаг вытащили акулу… не такую уж большую. Но как обращаться с ней они не знали, и один остался без ноги — рана нагноилась пока шли в порт, пришлось ампутировать. Так что если ты вытащил акулу на палубу — сначала стреляй, потом убедись, что она мертва и только потом вставай рядом.

Гадство…

Надо притвориться… когда будут вытаскивать… и сразу попытаться перехватить автомат или винтовку…

Тут же пацаны. Если начнется…

А что? Так в рабство своими ногами идти?

Но жизнь подбросила новый сюрприз.

Самолет пришвартовали, он ждал пока откроют люк… но вместо этого за бортом грохнул выстрел… пистолет, не винтовка.

Это еще что? Он достал Фроммер и прижал к бедру

Кто-то из пацанов всхлипнул… еще хлопки.

Крик… где-то рядом.

Тишина.

Надо ждать…

Амфибия была построена в сороковые годы по обычному тогда проекту. Две палубы — сверху небольшой пассажирский салон, снизу большой грузовой отсек с ровным полом. Такие амфибии выпускались в больших количествах сразу несколькими авиастроительными фирмами для полетов через Ла-Манш и в колонии — сверху пассажиры, снизу груз или автомобили… удобно. Верхний пассажирский салон был герметизирован и оснащен шумоизоляцией, а нижний — только герметизирован, чтобы садиться на воду. Между нижним и верхним отсеками — прямого сообщения не было.

Японские штурмовики — взяли штурмом верхний отсек, где находились похитители и убили всех, а в нижний отсек не полезли. И только когда их командир отрапортовал генералу, что дело сделано — двое японских солдат из специальных частей флота полезли в нижний отсек…

Они были обычными японскими солдатами… маленькие посланцы своей жестокой и великой империи восходящего солнца, потомки не самураев, но крестьян, для которых высшей ценностью является портрет Императора — в японском флоте флаг можно потерять, но если потерял портрет Императора, остается только харакири. Они были жесткими, обученными, неприхотливыми, они могли неделями выживать в джунглях на рисе и воде, они были по-крестьянски сноровистыми и изобретательными, и — бесконечно стойкими. Так как они относились к специальным частям — у них были и винтовки и пистолеты, но в самолет — они взяли только пистолеты, оставив винтовки своим товарищам. Если бы у них были два автоматических Стерлинга[108] с запасом патронов — что-то могло пойти и по-другому. Но они взяли с собой только два автоматических пистолета…