Дама пик

Четверг, середина дня. 2004 год

Она встрепенулась. Все кончено. Прошло восемнадцать лет. Ничего из ее планов не осуществилось. Пусть она и выжила. Словно Сизифу, ей все время приходилось заново браться за работу. Отдыха не будет никогда. Такой оказалась цена свободы.

Мобильный телефон на бортике раковины завибрировал. Она отвлеклась от своего занятия и посмотрела, кто звонит. Увидев, тут же нажала на кнопку.

– Ты не забыла о сегодняшнем вечере?

– Ты же знаешь, что я никогда ничего не забываю, дорогой.

– Что ты делала сегодня ночью?

Она на мгновение задумалась, пытаясь понять, что он имеет в виду, и сердце забилось быстрее. Потом вспомнила.

– Если ты задаешь вопрос, значит, сам все прекрасно знаешь. Зачем тогда спрашивать?

– Не знаю, наяву это было или же приснилось?

– Сон был приятным?

Он засмеялся:

– Более чем. То есть ты не признаешься, правда это или сон?

– Если ты не помнишь, значит, было не так уж хорошо.

– Постараюсь вернуться пораньше – продолжим разговор.

– Хорошая мысль.

– Будет не просто – собрание еще не закончилось. Но сделаю все возможное.

Как всегда, она ждала, чтобы он первым выключил телефон. Сегодня вечером она увидит председателя. Пора принимать решение. Власть, которой обладает этот человек, может очень пригодиться.

По убийствам, которые она совершила, наверняка заведено дело. Или дела? Что известно полицейским? Установили ли они связь между преступлениями, несмотря на ее предосторожности? Судя по прессе, этого не произошло, но полицейские не всем делятся с журналистами. Возможно, ей грозит гораздо более серьезная опасность, чем она предполагает.

Председатель в состоянии помочь ей все выяснить.

Она вернулась в комнату и легла на кровать. Посмотрела на будильник. Время еще есть. Она прикрыла глаза и осторожно помассировала веки.

Кожу между пупком и лобком пощипывало. Пока это только начало, самое начало. Может, она вообще ошибается и ее просто укусило какое-то насекомое или прыщик зреет. Но нет, в глубине души она знала, что начинается очередной приступ герпеса. Пощипывание было другим, не таким, как от укуса, оно больше напоминало ожог.

Она встала и приняла две таблетки. Живот оставался гладким, никаких следов. Она долго рассматривала его, не прикасаясь, потом намазала кремом. Теперь, скорее всего, герпес затаится.

Она снова легла. Стала думать о Франсисе. О своей любви. Он принадлежит ей. Она все для него сделает. Ее тело расслабилось.

– Ничего сложного, – сказал Мартен Фурнье.

Он припоминал озабоченное лицо Лоретты, когда та рылась в сумке, сидя за столом.

– Она села за стол и сунула руку в сумку. Так она, по всей видимости, набрала и отправила свое сообщение, не ставя меня в известность. Я думал, она размышляет, а она, оказывается, в это время нажимала на кнопки. Не хочешь сказать, что было в этой эсэмэске и кому она ее отправила?

Фурнье поколебался, потом сдался.

– В сообщении было написано “Скоро буду”. Его получатель – мужчина с идеальным алиби: он ждал ее за столиком в ресторане, где его видели не менее трех десятков посетителей и официантов. Его имя тебе ни к чему – он вне подозрений.

– О’кей, – согласился Мартен. – Вопрос в том, зачем она снова поднялась в кабинет, расставшись со мной. Ведь она так торопилась на свидание.

– Никто, кроме тебя, не видел, как она выходила из кабинета.

– Может, ей тоже прислали сообщение. Вы не проверяли?

– Не было никакого сообщения.

– Возможно, его стер напавший.

– Все возможно, – возразил Фурнье, – однако доказательства существования этого неизвестного отсутствуют.

– В такое время в кабинетах никого нет. Он мог заметить, что Лоретта ушла, и позвонить ей.

– И она вернулась? Притом что, как ты говоришь, незадолго до этого на нее уже нападали прямо в кабинете? Тебе это не кажется странным?

Фурнье был прав. Чтобы Лоретта вернулась, требовалась какая-то очень серьезная причина. Тем более что ее ждали и она опаздывала.

– Я не стараюсь утопить тебя, Мартен. Я пытаюсь понять. В настоящий момент ее компьютер и записная книжка прочесываются самым тщательным образом. Мы долго опрашивали членов ее семьи. Никто не слышал ни о каком нападении.

– Она вполне могла скрыть это, чтобы они не волновались. В таких случаях говорят о какой-нибудь случайной травме, о падении с лестницы.

Взгляд Фурнье на мгновение затуманился. Мартен понял, что попал в точку. Лоретта действительно говорила родным о чем-то подобном.

Пора было задавать вопрос о доверии.

– Что ты решил? – спросил он. – Собираешься арестовать меня и передать дело в прокуратуру?

– Пока подождем. Но не исключено, что в ближайшее время следователь вызовет тебя в качестве свидетеля, имеющего право на адвоката.

Свидетель, имеющий право на адвоката, – первый шаг к статусу подследственного. Мартен знал, что ждать от Русселя снисхождения не приходится. Он сразу отстранит его от работы. Некий демон тут же шепнул ему, что оно, может, и к лучшему: можно будет спокойно вернуться домой и снова встретиться со своей депрессией точь-в-точь в том месте, где он ее покинул. Вплоть до посадки? Ну уж нет!

– Что – нет?