Дама с биографией

Счастливый, Костя шепчет: «По-моему, Тимофею у нас очень нравится». Естественно, нравится. А кому не понравится, если вокруг тебя весь вечер выплясывают два взрослых дурака? «Теть Люсь, налейте компотику! Дядь Кость, а шоколад у нас есть? Без шоколада я не увижу сладких снов». Прежде чем улечься на разложенном диване (и перекрыть остальным доступ к телевизору и Интернету), малый минут сорок с пением проводит в ванной, нежится в ароматной пене, кричит: «Дядь Кость, потри мне спинку!» После баньки, святое дело, распаренный Тимоха долго, как купец, до капелек пота на носу, гоняет чаи. С «бутербродиками», с халвой, с вишневым, по заказу, «вареньицем». После крепкого чая сон, само собой, как рукой снимает – парень усаживается за компьютер. Засыпает «ребенок» не раньше двух-трех часов ночи: он, видите ли, так привык, «в компании с компьютером, теть Люсь, время летит незаметно». В результате воскресным утром, часов до одиннадцати-двенадцати надо говорить шепотом и передвигаться на цыпочках. Словом, никакой личной жизни. Спору нет, молодежь любит поспать в свое удовольствие. Ляльку тоже, бывало, в выходной не добудишься, но она-то дрыхла до полудня у себя дома, а не в гостях! Проснувшийся Тимка уезжать не спешит, норовит еще и отобедать. Костя умирает от счастья и совершенно искренне удивляется: «Люсечка, а почему ты у нас сегодня не в настроении?»

Картошка для пюре закипела, котлетки зарумянились, зашкворчали… А вот и наш Тима явился на запах жареного. В Костином халате и шлепанцах на босу ногу.

– М-м-м, как вкусно пахнет! – С наслаждением втянув воздух смешным, приплюснутым, совсем не Костиным носом, мальчишка уселся поближе к столу, на котором аппетитно зеленел намытый салат и огурчики, и, стащив кудрявый листик салата, взглянул снизу вверх по-детски еще больше заблестевшими после мытья, темно-темно-карими глазами: – Теть Люсь, а вы где так здорово научились готовить?

– Частично дома, у мамы, частично самостоятельно. Либо руководствуясь «Книгой о вкусной и здоровой пище», либо методом проб и ошибок. Продуктов перепортила ужас сколько, но в итоге вроде постигла премудрости кулинарии. Освоила даже некоторые экзотические блюда бывших народов Советского Союза, – усмехнулась она, вспомнив, как когда-то варила Марку в старом тагане обожаемую им мамалыгу, жуткую, кстати, гадость, пекла ему молдавскую вертуту с брынзой, фаршировала перец.

– А у меня мама готовить реально не умеет. Просто катастрофа. Раньше хоть папанец классно варил суп из пакета, но и он, на мою беду, постепенно выбился в люди. Знаете, теть Люсь, как трудно жить человеку, у которого родители выбились в люди? – Тоска в голосе была сильно преувеличенной. В общем, прикалывался парень.

– Не-а, не знаю! – засмеялась Люся. Неожиданный тет-а-тет между тем обещал быть содержательным, и она протянула разговорчивому мальчишке доску и нож: – Давай-ка, помогай, учись, в жизни пригодится. Пока в люди не выбился. Режь огурец и рассказывай про свою тяжелую долю.

Чревоугодник Тимка остался верен своей главной теме – насчет пожрать. Но с помощью вроде бы ничего не значащих житейских вопросиков удалось выяснить и кое-что интересное, о чем Костя почему-то не находил нужным рассказывать. Его распрекрасная Виктория, оказывается, дослужилась в своем Минздраве до очень высокой должности, раскатывает на персоналке с водителем и с важным видом заседает в президиуме международных конгрессов по здравоохранению и экологии. О «предках» Тимка говорил как всякий пацан его возраста – чуть-чуть иронически скривив губу. Тем не менее чувствовалось, что мать он уважает и даже побаивается. Что же касается отца – совершенно непонятной для Люси личности, – то Куркин-старший, похоже, не пользовался большим авторитетом у Куркина-младшего. «Папанец за сумасшедшие деньги откачивает жир у крутых толстых теток, – хихикая, признался Тимка. – Эта хрень называется у них “липосакция”».

Обнаружив, что заговоривший ее мальчишка что отрежет, то тут же и съест, Люся хлопнула его по руке:

– Эй, приятель, так дело не пойдет! Боюсь, мы сегодня останемся без ужина… Ты не Тимофейка, ты самая настоящая саранча! – добавила она со смехом и, подумав, что расспрашивать его дальше небезопасно – чего доброго, еще расскажет матери, как тетя Люся выпытывала у него, кто да что, – быстренько выпроводила обжорку из кухни с заданием самому привести в порядок грязную одежду, повесить ее сушиться над ванной, а затем разложить в комнате стол. – Иди, иди, не ленись. Бог труды любит!

Впопыхах вытащенный из холодильника пакет молока вдруг выскользнул у нее из руки и плюхнулся на пол. Тут же подхваченный, он почти не разлился, но и столь ничтожного происшествия хватило, чтобы вновь почувствовать себя несчастной и вознегодовать: чтоб ты провалился со своим пюре! Нашел себе повариху, сватью бабу Бабариху! Мать у него, видите ли, готовить не умеет! Зараза минздравовская!