Дамский негодник

– После гибели Миши, после того, как его застрелили, она и видеть не хочет меня!

– Почему вы думаете, что Мишу именно застрелили? Я слышала, что он сам застрелился.

Карапет Ашотович со вздохом признался:

– Да не я так думаю, а Марина.

– Неужели она подозревает в убийстве вас? – испугалась Далила.

Сразу мелькнула мысль: «А что, у Сасуняна был сильный мотив желать смерти друга».

– Слава богу, до этого еще не дошло, – сообщил Карапет Ашотович и без всякого понуждения принялся рассказывать загадочную историю гибели Михаила Калоева.

Глава 10

Ранним субботним утром Карапета Ашотовича разбудил телефонный звонок.

– Т-ты м-можешь приехать п-прямо сейчас? – спросил Михаил Калоев не своим, глухим заикающимся голосом.

Карапет Ашотович, предполагая очередную ссору супругов, настороженно осведомился:

– А что случилось?

– Приезжай, расскажу, – бросил Калоев и без пояснений прекратил разговор.

Карапет Ашотович аккуратно, чтобы не разбудить жену, выбрался из постели и направился в ванную бриться. За шумом воды он не услышал второго звонка, который и разбудил Людмилу. На этот раз звонила Марина Калоева.

– Карачка, что с Мишей случилось? – всхлипывая и не здороваясь, спросила она, едва Сасунян взял трубку.

Он изумленно воскликнул:

– Сам хочу знать. Его голос мне показался странным. Вы опять поругались?

Марина заверила:

– Нет. А что, он и тебе звонил?

Карапет Ашотович удивился:

– Что значит, и тебе? Ты где, Марина? Ты что, не дома?

– Я-то дома как раз, а вот Миша остался ночевать в офисе, в своем кабинете.

– Миша на фабрике ночевал? – не поверил ушам Сасунян, ведь такого еще не бывало.

Калоев мог ночевать у дамы, мог в гостинице, мог провести ночь в клубе, на даче своей, на даче друзей – где угодно, но не на работе. И уж никак не в ночь с пятницы на субботу. Он подобрал надежных опытных управляющих и «фабрикой», как говаривала Марина, себя не слишком обременял.

– Что он там делает? – тревожно спросил Сасунян, не поверив ни на секунду в то, что Калоев на фабрике.

Марина сквозь рыдания пискнула:

– Приводит в порядок дела.

– Какие дела?

Карапет Ашотович знал последнее «дело» друга. Это была синеокая стройная дева – не к ней же Калоев приглашал Сасуняна.

– Я не знаю, какие дела, – пропищала Марина, – Миша сказал, что ночевать будет на фабрике в офисе. Сказал, что надо срочно привести в порядок бумаги. И все. Больше я ничего не знаю. А сейчас он меня разбудил и просил немедленно приехать. Зачем?

– Он и меня об этом просил и мне не сказал, зачем и куда я должен приехать. Спасибо, хоть ты сообщила, где он находится, – поблагодарил Сасунян, уверовав наконец, что Калоев на фабрике.

– Ты поедешь к нему? – Марина хлюпнула носом.

– Конечно. Раз Миша просил, значит, я ему нужен.

– Но я-то ему зачем, там, на фабрике, да еще так рано, в субботу?

– Говорю же, не знаю. – Сасунян поразился: – Неужели он тебе совсем ничего не сказал?

– В том-то и дело, что ничего. Сказал: «Приезжай, немедленно». И все.

– Трубку повесил?

Марина всхлипнула:

– Да, я теперь ехать боюсь. В последние дни он был очень странный.

Карапет Ашотович удивился:

– В каком смысле? Я видел его позавчера, Он был обычный, веселый, нормальный.

– Это с тобой, а со мной Миша был очень странный. Он постоянно о чем-то думает в последние дни, стал рассеянный, злобный. На все вопросы рычит. А когда не рычит, то молчит. Совсем со мной говорить не хочет, а тут вдруг «приезжай, немедленно».

– Ну, так и поехали, – постановил Сасунян. – Через десять минут за тобой заскочу, не переживай, разберемся.

Когда подъехали к проходной, Марина испуганно вспомнила:

– Там же сторож. Как мы пройдем? Без пропусков не пропустят.

Сасунян удивился:

– Тебя что, совсем здесь не знают?

– Я ни разу на фабрике не была, – краснея, призналась Марина.

Карапет Ашотович ее успокоил:

– Не волнуйся, сторож позвонит Михаилу, Миша распорядится нас пропустить.

Однако вышла заминка, сторож не смог дозвониться до владельца фабрики: кабинетный телефон Калоева не отвечал. И мобильный был отключен.

– А далеко ли до офиса от проходной? – спросила Марина.

– Да вот он, офис, рядом совсем, – сторож кивнул на открытую дверь, в проеме которой виднелось серое здание. – Кабинет шефа на моей стороне, второе окно от угла.

– На каком этаже? – спросил Карапет Ашотович. – Может, мы до него докричимся?

Сторож не возражал:

– Да, пожалуйста. Он точно там, не выходил, у него и окошко открыто, видите, на третьем этаже оно единственное распахнуто.

– Миша-а! – поставив ладони рупором, закричала Марина. – Мишенька-а! Мы приехали!

Ее голос потонул в грохоте грузовика, который подкатил к проходной, скрежеща и громыхая прицепом. Сторож не спешил открывать ворота; грузовик затормозил, из кабины высунулся сердитый водитель.

– Трофимыч, ты че стоишь? Давай открывай, – рявкнул он, не выключая двигателя.

Трофимыч махнул рукой:

– Да погоди ты, не до тебя! Шеф куда-то пропал! И выключи ты свою тарахтелку, а то мы не докричимся.

Водитель послушно заглушил двигатель, и Марина закричала, снова ставя ладони рупором:

– Миша-а! Нас не пускают!

К ней подключился и Сасунян.