Дамы-козыри

Пара местных Гераклов раскачала табличку при помощи подобранного у станционных пакгаузов лома. Табличка с треском отскочила, явив народу высеченное на камне четверостишие:

Люблю гусар с пропитой рожей,Юнцов безусых, паче — ветеранов старых,Чей бычий… пролезть не сможет

В дыру на теле у гитары.

Парни расхохотались и побежали за водкой обмывать свой вклад в мировую культуру. Оставшиеся граждане ковыряли пальцами надпись, перечитывали стихи вслух и удивлялись актуальности звучания живого художественного слова.

Алена изнывала от жары и жалобно смотрела на Таню. Та смилостивилась.

— Пошли, хватит публику веселить, да еще бесплатно. Изучайте родной край, селяне! — удаляясь, посоветовала Таня.

Компания любителей исторических казусов еще долго смотрела им вслед, не расходясь.

Все равно делать было нечего.

ПОСЛЕДНЯЯ ШУТКА ПОКОЙНОГО

До дачи добирались долго, справляясь с планом, начерченным Степановым. У того напрочь отсутствовало чувство пропорций: короткая аллея в действительности вытянулась в длинную и грязную деревенскую дорогу, а спортплощадка за кирпичным зданием местной школы представляла собой широкий, заросший сочными лопухами пустырь, похожий на место казни: из земли торчали покосившиеся виселицы, окруженные скамьями для зрителей. Скамьи на поверку оказались подобием трибун, а виселицы — баскетбольными щитами с бессильно свисающими проволочными кольцами, погнутыми руками молодой поросли шороховчан.

Шарахаясь от пасущихся на стадионе коров, подруги добрались до дачного поселка. Покойника уже понесли на кладбище, и им пришлось едва ли не бежать целый километр.

Следуя традициям большинства деревенских кладбищ, погост находился на открытом месте, в поле без единого деревца. Местный священник привычно и равнодушно вершил процедуру отпевания перед кучкой сгрудившихся у отрытой могилы людей. Торопливо пробиравшаяся между могильными холмиками Таня запуталась кроссовками в проволочном скелете старого венка, не удержалась на ногах и ударилась боком о мраморную плиту с высеченной арбузообразной физиономией и надписью: «Александру от шороховской братвы. Мы отомстим за тебя, другела!».

Таня громко выругалась. Стоявшие около могилы разом обернулись. Она никого не узнала, кроме семейства Степановых. Те старались ее не замечать, но сквозь зубы Степанов и Степанова объяснили недоумевающим родственникам, кто эти две фифы, спутавшие кладбище с пляжем. Родственники сменили выражение лиц. На подруг уставились подозрительно и опасливо. Черт его знает, что там, в завещании? Вдруг покойный, который при жизни славился шутливым нравом, и после смерти отмочит одну из своих дурацких шуток! На всякий случай кое-кто из родни кивнул подругам. Степановы отвернулись.

Родственники, все, как один, в тяжелых черных одеждах, обильно потели и с неприязнью посматривали на легко и свободно наряженных подруг. Метрах в десяти от всей компании среди могил торчал с отстраненным видом средних лет господин, одетый дорого и со вкусом. Он недовольно разглядывал свои покрытые кладбищенской пылью туфли и нетерпеливо переминался. Родня бросала в его сторону робкие взгляды. Часто почтительным шепотом произносилось слово «адвокат».

Молодого священника раздражали и процедура похорон, и родственники усопшего. Но волю покойного должно исполнить, а внесенные от его имени адвокатом деньги — отработать. Служитель Господа на земле продолжал службу, разглядывая голые коленки Тани и красоты Алениной фигуры, сочно вырисовывающиеся под тесным сарафаном. В голову лезли мирские мысли. Хотелось холодного вина.

— «Не стая воронов слеталась». — Голос Тани звучал угрюмо. — Понаехали, охотники за падалью. Старайся, Алена, к ним спиной не поворачиваться. Выдернут крест, безбожники, и двинут по башке, как пить дать.

— Насчет пить… Это хорошо бы, — вкрадчиво произнес голос из-за ближайшего памятника. — Сушит и мутит с утра.

Владелец голоса предстал перед подругами. Перемазанные землей рваные брюки и большая лопата на плече безошибочно выдавали в нем типичного представителя обжившего погосты племени могильщиков. Его возраст не поддавался определению.

При слове «могильщик» у людей возникают ассоциации, вызываемые чтением произведений Эдгара По, просмотром художественного фильма «Дракула» и личным участием в погребении сослуживца, которого хватил инфаркт в предчувствии предстоящего увольнения. Топчась в мороз на кладбище среди занесенных снегом могил в компании десятка коллег и наблюдая за неторопливой, выматывающей душу и простужающей организм сомнамбулической работой опытного гробокопателя, вы лишний раз убеждаетесь в том, что могильщик пьян и ему это нравится, что он грязен, как внутренняя сторона мусорного контейнера, что он бреется раз в полгода, да и то с помощью тупой лопаты.