Дамы в самоизоляции

– Действительно, – вмешалась Ксения, которой уже очень хотелось чего-нибудь съесть. Она справедливо рассудила, что пока Штукиной грозит расставание с айфоном, она ни за что не приступит к своим обязанностям радушной и хлебосольной хозяйки. – Мы прогуливались, никого не трогали. Так?

– Так, – согласилась Люся.

– Штукина, – обратилась Ксения к хозяйке, – ты б пока разогревала, что ли? Никто у тебя твой айфон не отнимет, разве что полиция, а она этого делать не будет.

– Почему это не будет? – не унималась Люся.

Однако Штукина встала и, не выпуская из рук айфона, направилась в сторону кухонной зоны.

– Потому что, – заявила Ксения и подняла указательный палец вверх. – Сначала нас вовлекли в мероприятие, выдали номера, затем нашу Штукину перед вручением приза спросили, кто она такая, и она честно призналась, что она Лена Штукина из планового отдела!

– Но у них же в плановом отделе нет никакой Лены Штукиной?! – Люся развела руками, но к радости Ксении, Штукина уже бодро гремела кастрюлями, по гостиной поплыл запах чего-то очень и очень вкусного.

– А это уже их проблема! Вот если б они спросили, в каком отделе этого самого «регион, мать его, газа» трудится наша Штукина, тогда да, тогда враньё и безобразие!

– Но она же сейчас не работает в плановом отделе, она в нём работала до пенсии, – продолжала упорствовать Люся. – Вот если б она честно сказала, что пенсионерка, проживает в самоизоляции на турбазе и совершенно случайно выиграла их приз, то это было бы честно.

– Ну, да, – согласилась Ксения, – но ты же ещё на старте пыталась им сказать, что мы чужие на их празднике. Они же тебя не послушались, можно сказать, насильно заставили.

Ксения защищала Штукину уже не только потому, что хотела скорее поесть приготовленного Штукиной обеда, но и потому, что Штукина перестала вызывать у неё раздражение. Ей стало жалко новую подругу. Ведь вдвойне обидно, когда у тебя отнимают то, чему ты вот так безудержно только что радовался. Она опять некстати вспомнила их отношения с Борисом, то ощущение удачи, когда у них все так замечательно завертелось, и постигшие её разочарование и обиду, когда он вдруг бессовестно исчез. Какого чёрта её понесло на эту турбазу? Вот майся теперь, ведь всё по новой, как будто и не было всех этих лет.

– А если они спохватятся и всё же обратятся в полицию, те проверят по своей базе данных, ну или не знаю, где там они всё проверяют? – не унималась Люся.

– Да этих Лен Штукиных в Питере как собак нерезаных, пока всех проверят, айфон уже устареет, и можно будет его спокойно вернуть. Не так жалко.

– Девочки! – Штукина замерла и перестала греметь кастрюлями. – Наверное, давно надо было вам сказать, но Лена Штукина в городе одна, и в полиции она хорошо известна.

– Ты в розыске? – ахнула Люся.

– Нет. Но я, действительно, обманула тех людей и их уважаемую организацию про плановый отдел, и вас обманула. Спугнуть боялась.

– Спугнуть? – тут уже и Ксения насторожилась.

– Ну, когда люди узнают, кто я на самом деле, они как-то отдаляются и перестают дружить.

Люся подхватила Бусю на руки, а Ксения встала.

– И кто же ты? Серийная маньячка, пенсионерка-каннибал? – спросила она, прикидывая, успеет ли добежать к выходу до того, как Штукина метнёт в неё молоток для отбивания мяса, который странным образом оказался у неё в руке вместо айфона.

– С ума сошла? Да, не бойтесь вы! Меня в полиции хорошо знают, потому что я подполковник этой самой полиции. И отделом я руководила только не плановым, а по борьбе с экономическими преступлениями. Это, считай, почти плановый, сплошные экономисты кругом! Да, и план у нас был.

– Фууу, дура какая! – Люся спустила Бусю на пол и плюхнулась в кресло.

– Подполковника дурой нельзя называть, – заметила Ксения. – Особенно подполковника с молотком в руках.

– Я в отставке и на пенсии.

– Я всегда подозревала, что ты врушка, – сказала Люся. – Всё думала, как ты можешь быть на пенсии, когда тебе не шестьдесят.

– Не аргумент, – возразила Ксения. – Раньше на пенсию в пятьдесят пять выходили.

– Если б она вышла на пенсию раньше, то ей всё равно было бы уже шестьдесят или около того. Врушка! Чего ещё наврала? Про силикон, небось?

– Ничего я больше не врала.

– Ну, да! Ты и фамилию свою тоже наврала, признайся. Посмотри в зеркало, какая ты Штукина? – Люся смотрела так, как будто это она, а не Штукина была подполковником полиции, причём действующим, а не в отставке.

Ксения и Штукина вместе кинулись к зеркалу в прихожей.

– А что не так? – поинтересовалась Ксения, глядя на отражение Штукиной.

– Ты нос её видела? – спросила Люся.

– Ну? Красивый нос. Всем бы такой, – Ксения для убедительности даже свой нос потрогала. К сожалению, не такой красивый.

– Разве у настоящей Штукиной может быть такой нос? – Люся тоже подошла к зеркалу и ткнула в него пальцем. – У Штукиной нос должен быть картошкой.

– Ах, это, – Штукина хихикнула. – Нос у меня такой, потому что я в девичестве никакая не Штукина, а вовсе Шерман. Когда у человека мама с папой евреи ему нос картошкой категорически не положен!