Дань псам (ЛП)

— Не принимает, — сказал Горлас. — Я придумал для малыша Харлло нечто особенное.

— Он никоим образом не вовлечен в…

— Ты только что вовлек его, Муриллио. Один из вашего клана. Может, даже отродье одного из твоих бестолковых друзей в «Гостинице Феникса». Вы ведь там привыкли околачиваться? Ханут узнал о вас все, что только можно узнать. Нет, мальчик уже вовлечен, и поэтому тебе его не получить. Я возьму его и вдоволь потешусь.

Муриллио вытащил рапиру. — Что делает людей такими, как ты, Горлас?

— Могу спросить то же самое про тебя.

«Что же, вся жизнь — сплошная ошибка. Возможно, мы с ним схожи сильнее, чем готовы признать». Он увидел, как мастер поднимает кошелек. Мерзавец взвесил его на ладони и ухмыльнулся: — Насчет тех процентов, Советник…

Горлас улыбнулся: — Кажется, ты наконец-то очистился от долгов.

Муриллио принял стойку: клинок выставлен, правая рука слегка согнута в локте, левое плечо назад, чтобы уменьшить площадь поражения тела. Не спеша покачался, ища точку равновесия.

Все еще улыбаясь, Горлас Видикас встал почти в такую же позицию, только чуть сместил торс вперед. Этот дуэлянт явно не готовится отступать. Муриллио припоминал виденную им схватку: до самого финала Горлас не сделал даже шага назад, не желая сдавать и пяди земли, не заботясь о преимуществах, которые иногда дает тактическое отступление. Нет, он будет давить и напирать, ничем не поступаясь.

Горлас щелкнул рапирой по клинку Муриллио, бросая презрительный вызов и желая оценить реакцию.

Реакции не было. Муриллио просто вернулся в первоначальную позицию.

Горлас нанес несколько пробных выпадов, целя в разные точки возле оружейного пояса, играясь с гардой; Муриллио мог бы попытаться заклинить перекрестьем гарды рапиру противника, но при этом пришлось бы изогнуть запястье — не намного, но Горлас поспешил бы сделать прямой выпад сквозь ослабевшую защиту. Поэтому Муриллио не мешал ему. Он не хотел торопиться. Он подозревал? что ему, уставшему, сбившему ноги, удастся нанести лишь один решительный удар. Пронзить острием коленную чашечку, или голень опорной ноги, или нанести порез в область сухожилий, навсегда лишив врага возможности сражаться привычной рукой. А может быть, выше, в плечо, когда противник присядет для низкого выпада.

Горлас наседал, сокращая дистанцию. Муриллио отступил.

Ноги пронзила боль.

Он ощутил, что в сапогах стал мокро. Проклятая вонючая сукровица из вскрывшихся мозолей…

— Думаю, — заговорил Горлас, — у тебя что-то не то с ногами. Муриллио, ты стоишь как на гвоздях.

Муриллио пожал плечами. Ему было не до разговоров — сохранить концентрацию под уколами боли становилось все труднее.

— Что у тебя за немодная стойка, старикан. Слишком… высокая. — Горлас продолжал играть рапирой, угрожая то тут, то там. Он начал раскачиваться на пятках, вынуждая Муриллио повторять эти движения.

Когда он наконец перешел к нападению, движения стали быстрыми как удары молний.

Муриллио заметил обманный выпад, отвел выпад настоящий и выбросил руку в ответ — однако в этот миг он качнулся назад, и острие рапиры только порвало кружева на рукаве Горласа. Прежде чем он успел вернуть равновесие, молодой дуэлянт резко отбил его выпад и выбросил руку вперед еще сильнее, помогая все телом — приблизившись так сильно, что защита Муриллио оказалась неэффективной, как прежде нападение.

Жжение в левом плече. Пошатнувшись назад (движение заставило рапиру противника выйти из раны), Муриллио выпрямился. — Кровь пущена, — сказал он, и голос задрожал от боли.

— Ой, — сказал Горлас, снова принявшись качаться взад и вперед, — а я передумал.

«Одного оскорбления недостаточно. Я ничему не учусь».

Муриллио ощутил, как тяжело бьется сердце. Шрам от недавней, почти смертельной, раны запульсировал, готовый открыться. Он чувствовал, как сочится кровь из плеча, чувствовал теплые капли, промочившие рукав до локтя.

— Кровь пущена, — повторил он. — Сам можешь видеть, что больше я фехтовать не способен. Мы заключили соглашение при свидетеле, Горлас.

Горлас глянул на ручного мастера: — Ты точно помнишь, о чем мы говорили?

Старик пожал плечами: — Вроде бы насчет ранения…

Горлас нахмурился.

Мастер прочистил горло. — Ни и всё. Думаю, это был спор. Никак не слышал, чтобы вы соглашались.

Горлас кивнул: — Свидетель свое слово сказал.

Сотни зрителей в яме шумели и свистели. Муриллио гадал, нет ли среди них Харлло.

— Готовься, — сказал Горлас.

Что же, будь что будет. Десять лет назад Муриллио уже стоял бы над трупом этого типа, сожалея, конечно же, что не удалось решить дело миром. Благодать ушедших дней, старого ясного мира. А сейчас все так… перепуталось.

«Я сюда не умирать приехал. Лучше что-то сделать. Я должен выжить. Ради Харлло». Он вернулся к прежней стойке. Что же, для ослабевшего пригодна лишь защита; он должен отражать выпады, а если контратаковать, то лишь ради нанесения смертельной раны. «Так должен думать Горлас, так текут мысли в его ублюдочном уме. Ну, пора его удивить».