Данэя (СИ)

Но, пока, подобная система опробована лишь на ранних стадиях обучения – до того, как дети распределены по учебным заведениям в соответствии с уровнем их способностей. Чтобы найденную систему осуществить последовательно требуется вообще исключить комплектование учебных групп по уровню способностей – придется пожертвовать тем, что более способные заканчивали обучение раньше других. Необходима полная реформа системы обучения в отношении этого.

– И ты видишь в этом радикальное средство ликвидации разногласий в среде педагогов?

– Ну конечно! Большинство опять будет с нами, как во время борьбы против отбраковки. А что?

– Я вижу ещё один аспект, не менее важный: будет сглаживаться непонимание людей с разным уровнем способностей. Мы недостаточно обращали внимание на это: слишком многое изначально коренится и в подобном группировании во время обучения.

– Нужно добиваться введения совместного обучения. Пусть для педагогов это будет продолжением прежнего движения.

– Сначала – более радикальные вопросы, но об этом мы тоже не забудем: то, что ты нам сообщила, уже вторая удача сегодня.

– А первая? – спросил Ли.

– Он вам расскажет, – кивнул Дан в сторону Ги.

Разговор перешел на предстоящий суд над Ги, и Альд стал рассказывать об опытах, производимых на “Дарвине”. Дзин порой коротко комментировал его слова.

– Не только в космосе производят подобные опыты. И – не только над неполноценными.

– То есть?

– Пользуясь почти бесконтрольным управлением всем воспроизводством человечества, они ведут подбор пар таким образом, чтобы сохранить требующееся качество потомства.

– ?

– Более или менее стабильно поддерживается появление необходимого количества людей с отставанием в развитии – которые могут быть отбракованы. Количество их превышает вероятный, с моей точки зрения, минимум, который может быть достигнут за счет подбора. Похоже, специально делается – в целях нормального функционирования общества, как они выражаются. Впрочем, это пока лишь догадка: у меня очень мало фактов – лишь то, что сохранилось от времени до появления того злополучного отчета. Потом я был отстранен от прямого участия в делах воспроизводства.

– Если мы добьемся допуска к Архиву воспроизводства, смог бы ты доказать свое предположение?

– Возможно, что да. Но будет ли в этом смысл? У них ведь найдется немало контрдоводов.

– Каких конкретно?

– Воспроизводство совсем без генетического подбора пар вряд ли даст меньшую долю детей, отстающих в развитии, – боюсь, тут они будут правы: это слишком вероятно.

– Скажи, Дзин: как ты думаешь, почему они стремились сохранить необходимое количество неполноценных за счет отбракованных, а не потомственных? Ведь потомственные обеспечивают более высокие функциональные качества?

– Безусловно.

– И всё же...

– Мне трудно будет ответить на твой вопрос, академик Дан. Но, думаю, дело в том, что преимущественное применение потомственных в настоящее время ещё невозможно. Ты сам не раз повторял, что Лал Старший говорил: существующее неравенство не воспринимается как социальное явление. Внешне: прежний строй, основанный на всеобщем социальном равенстве, вошедшем в плоть и кровь сознания всего человечества – сохранился. Неполноценные – лишь печальное исключение. Возникшее только благодаря отсутствию способностей, позволяющих стать полноценными членами общества: это – их беда, и только. Они рождаются, как и все, и вначале ничем не отличаются от других в смысле будущих возможностей. И за счет этого – сохраняется иллюзия существования социального равенства. Иначе – пока невозможно.

– Но ты считаешь: со временем – если существующий порядок не исчезнет – преобладающее использование потомственных может стать возможным?

– Боюсь, что да. Социальное равенство уже может перестать казаться неотъемлемо необходимым принципом существования человеческого общества. Но сейчас – ещё прошло слишком мало времени для этого. Пока ещё – держится иллюзия существования всеобщего социального равенства, – повторил Дзин. – Ты улыбаешься: почему?

– Ты будто повторяешь слова самого Лала.

– Я ведь много думал об этом. Мне почему-то хотелось помочь тем людям, которые не могут становиться полноценными.

– И у тебя были – эти мысли – ещё до того, как ты узнал идеи Лала?

– Были. Но его идеи позволили им приобрести четкость. Если бы я не боялся оказаться в одиночестве... Не пойми меня превратно: то, чем я занимаюсь, настолько специфично, что понять его по-настоящему могут только мои коллеги. И Йорг в свое время сумел таки сломить меня, – к счастью, не до конца.

– Ты провел немало слишком нелегких лет.

Дзин кивнул: казалось, он исчерпал сегодня все силы, и даже говорить уже ему было трудно. Вероятно, ему следовало отправиться домой и заснуть, но он продолжал сидеть: уходить не хотелось – сегодня как никогда не чувствовал себя тоскливо одиноким.

– Ты вовремя пришел к нам: то, что ты сказал, поможет мне в выступлении на суде. Многое понимаешь: возможно, даже то, о чем Лал имел возможность лишь догадываться. Надеюсь, ты не откажешь мне ответить ещё на некоторые вопросы?

– Только не сегодня.