Даниэль Деронда

– Куда же мы пойдем? – спросила Гвендолин, впервые ощутив страх.

– Все уже решено. Кое-какую мебель возьмем в доме Гаскойнов – то, без чего они смогут обойтись. – Миссис Дэвилоу помедлила в нерешительности. Ее пугала не столько реальность, сколько ожидавшее дочь потрясение.

Гвендолин смотрела с напряженным вниманием, но молчала.

– Нам придется переселиться в коттедж Сойера.

Гвендолин побледнела от гнева – по ее мнению, оправданного, – а потом высокомерно заявила:

– Это невозможно. Нужно найти другой вариант. Дядя не должен этого допустить. Я не подчинюсь.

– Мое дорогое дитя, о каком же еще варианте может идти речь? Не сомневаюсь, что твой дядя желает нам только добра, но он и сам страдает: ему необходимо содержать большую семью. Ты пойми: кроме того, что дадут Гаскойны, у нас больше ничего нет и не будет. Они всеми силами стараются помочь, но и мы сами должны попытаться что-то заработать. Мы с девочками собираемся вышить скатерть, чтобы продать на благотворительной ярмарке в Вончестере, и исповедальное покрывало, которое прихожане пожертвуют церкви в Пенникоте.

Столь болезненные подробности миссис Дэвилоу сообщила с робостью, но как же еще она могла донести нынешнее положение семьи до сознания бедной девочки, которой – увы! – предстояло подчиниться обстоятельствам.

– Но ведь можно найти что-нибудь более приличное, чем коттедж Сойера, – возразила Гвендолин, с ужасом представляя, что ей придется поселиться в доме, где прежде жил таможенный чиновник.

– Нет, дорогая. Свободных домов в наших краях очень мало, и мы должны радоваться, что удалось найти такое тихое, уединенное место. Там не так уж плохо: две маленькие гостиные и четыре спальни, – так что в любую минуту, как только пожелаешь, ты сможешь побыть в одиночестве.

– Не могу поверить, мама, что все твое состояние испарилось в один миг! С тех пор, как ты мне написала, не прошло и недели.

– Первое известие я получила гораздо раньше, дорогая. Мне просто не хотелось портить тебе удовольствие, потому я и тянула до последнего.

– О, какая досада! – воскликнула Гвендолин, покраснев от гнева. – Если бы я знала, то привезла бы домой деньги, которые выиграла. А так я все проиграла. У меня было почти двести фунтов: достаточно, чтобы прожить некоторое время, пока не я придумала бы какой-нибудь выход. – Она помолчала и с отчаянием добавила: – Все против меня. Люди, которых я до сих пор встречала, приносят мне только страдания!

Гвендолин вспомнила Деронду. Если бы он не вмешался, она вернулась бы к игровому столу с несколькими наполеондорами и, возможно, отыгралась.

– Мы должны покориться воле Провидения, дитя мое, – отозвалась бедная миссис Дэвилоу. Сказать что-нибудь еще она не осмелилась, уверенная, что Гвендолин подразумевает Грандкорта.

Гвендолин ответила немедленно:

– Я не собираюсь покоряться и сделаю все, что смогу, чтобы этого не случилось. Разве можно чью-то злую волю возводить в ранг Провидения? В письме ты сообщила, что мы потеряли деньги по вине мистера Лассмана. Он с ними сбежал?

– Нет, дорогая. Он хотел получить быструю прибыль и вложил все деньги в одно сомнительное предприятие, однако не оценил меру риска.

– Провидение здесь ни при чем. Негодяй дурно распорядился чужими средствами и должен понести наказание. Разве нельзя обратиться в суд и взыскать наши деньги? Дядя должен принять меры, а не сидеть сложа руки, когда творится такое бесчинство.

– Дорогая, закон не сможет вернуть деньги, потерянные на спекуляциях. К тому же обращение в суд требует немалых затрат: нищие не могут судиться. Пострадали не только мы: деньги других людей пропали точно так же, и им тоже придется смириться с утратой.

– Но я не собираюсь из-за этого жить в коттедже Сойера и смотреть, как вы гнете спину за пенсы и шиллинги. Я поступлю иначе и сделаю то, что соответствует нашему положению и образованию.

– Не сомневаюсь, милая, что все мы – в том числе и твой дядя – одобрим такой поступок и начнем еще больше тобой восхищаться, – заверила миссис Дэвилоу, радуясь неожиданной возможности затронуть щекотливый вопрос. – Я вовсе не имела в виду, что ты должна смириться с плохим вариантом, когда есть вариант лучше. Дядя и тетя считают, что твои способности и образование могут принести тебе хорошее место. Больше того, у них уже есть кое-что на примете.

– Что же именно, мама? – с интересом уточнила Гвендолин.

– Есть место в семье епископа, у которого растут три дочери, а второй вариант – место в начальной школе. И там, и там пригодятся твои знания французского языка, музыки, танцев, а также манеры и привычки истинной леди. Плата одинаковая: сто фунтов в год. Думаю, что в настоящее время, – нерешительно добавила миссис Дэвилоу, – чтобы избежать той бедности, на которую мы обречены, одно из этих предложений тебе следует принять.

– Что? Стать похожей на мисс Грейвз в школе мадам Меньер? Ни за что!

– Честно говоря, место у епископа Момперта кажется мне более подходящим. В его семье сложностей не возникнет.