Даниил Галицкий. Первый русский король

Защитников не нашлось, князь объявил, что всех дружинников, кто пожелает к нему идти, примет с радостью, а кто не желает, пусть оружие отдаст и по домам. Вернулись немногие, большинство пополнило дружину Даниила. В Галиче на время установился мир. Даниил вздыхал: надолго ли?

Бояре по дедову еще обычаю имели право переходить к любому князю, и никто не волен возражать. Пусть бы переходили со своими дружинами, да только на местах не мешали, но бояре, стоило почувствовать слабину князя, сговаривались и большинством объявляли неповиновение и на место прежнего князя призывали другого. Приходилось снова и снова завоевывать один и тот же город, одну и ту же землю. Особенно если их считали своими сразу несколько князей, как бывало с Галичем и Галичскими землями.

Теперь предстояло разбираться с делами в Бакоте и Коломые. Князь позвал своего печатника Кирилла.

– Поедешь в Бакоту, разберешься, какое беззаконие натворил там Доброслав, все перепишешь и сюда привезешь. Пусть народ увидит, что князь желает правду знать о беззаконии боярском.

– Добре.

Яков чувствовал себя победителем, решил и сидевшим в яме боярам это дать почувствовать. Даниил Романович только распорядился, чтоб в яму отправили, а остальное уж стольник сам додумал. И удумал он обоих бояр, Доброслава с Григорием, вместе посадить. Сначала, оказавшись рядом, они и смотреть друг на дружку не могли, злость брала, считали, что другой виноват в таком положении. Яков эти сомнения подогрел.

Пользуясь тем, что князь отъехал во Владимир, он явился к опальным боярам. Те смотрели на стольника зверем, особенно Доброслав, злившийся на себя, что не придавил его прямо там, в Бакоте. Яков, позабыв обо всем, прошелся гусем, остановился, покачиваясь с пятки на носок, побуравил одного и второго взглядом и притворно вздохнул:

– По справедливости так вас обоих вздернуть бы надобно.

– Чего?! – в два голоса возмутились бояре.

– Да только князь наш добрый, крови не желает.

– Видели мы его доброту!

– Не видели, – помотал головой Яков. – В Бакоту Кирилл уехал, про ваши самовольства узнавать, а в Перемышль Никиту для разбора отправил. Вот когда они вернутся, тогда доброту и увидите сполна.

– Думаешь, за нас заступиться будет некому? Не один твой князь на Руси! – не выдержал важничанья стольника Доброслав.

– Ты про кого, про Ростислава, что ли? И с ним справимся. Ныне нет на юге князя сильнее Даниила Романовича, умней был бы, сам сообразил. Но теперь уж поздно. Хотя… князь еще посмотрит, кто из вас виновней…

Яков заметил косые взгляды, которыми обменялись бояре, но дальше говорить не стал. Вечером ему донесли, что эти двое едва друг дружку бород не лишили, обвиняя в предательстве и наговорах!

– Надо их рассаживать, Яков Дядькович, изувечат ведь друг дружку.

– Кому от того хуже будет?

Но все же рассадил. И сразу же распорядился привести к себе сначала одного, потом другого. Уж что наговорили бояре, стараясь обелить каждый себя! Когда вернулся из поездки Даниил Романович, довольный Яков порассказал много чего.

Теперь бояр позвали на суд обоих.

Стоило уехать Кириллу, как новая напасть – не сиделось тихо Ростиславу в Киеве, и лакомые куски в виде Понизья его манили, словно мух мед. Ростислав подбил с собой болоховских князей.

Галичина всегда манила Михаила Всеволодовича и его сына Ростислава. Если Даниил пытался создать Галицко-Волынскую Русь с севера на юг, то черниговские князья свою наоборот – с востока на запад. Михаила Всеволодовича всегда необъяснимо тянуло в сторону угров, а Черниговщина за Киевом, Болоховскими землями и Галичиной. Вот и бился черниговский князь год за годом за Галичину, болоховские князья и сами под него встали. Видно, по его замыслу, княжество должно простираться полосой от Брянска до самых Карпат, а если добавить владения, что Ростислав получил бы за дочерью Белы, так совсем раздолье!

Но на пути вставали Романовичи, не желавшие отдавать Понизье ни Михаилу, ни Ростиславу, да еще Киев, который то и дело переходил из рук в руки. Не воспользоваться ослаблением Руси от татар Ростислав никак не мог; вернувшись домой и обнаружив Чернигов полностью разоренным, князь поспешил в Болоховские земли, князья которых всегда поддерживали его против Романовичей.

Во Владимире-Волынском уже много чего успели восстановить, но касалось это княжьих хором, дворы простых горожан пока стояли в головешках, а они сами ютились в землянках. Почистили только соборы да княжий терем. В большой гриднице за столом сидели оба брата, Даниил и Василько, и ближние бояре. Конечно, пока не было, как прежде, множества свечей в бронзовых подсвечников, не было и золотых да серебряных блюд и турьих рогов, серебром же кованных. Это все унесли с собой разорившие город татары, но пусто на столе не было. Большие жбаны и корчаги с медами, на блюдах, пусть и попроще, горы жареного мяса, рыбы, хлеба… Ничего, были бы руки смердов да доходы с Понизья, а серебро да злато прибудет!