Читаем Дар. 12 ключей к внутреннему освобождению и обретению себя полностью

Когда решите говорить о себе правду, делайте это в безопасной обстановке — в присутствии заинтересованных людей

Группы поддержки и программы двенадцати шагов — отличные места, где можно не только делиться правдой о себе, но и учиться у тех, кто проходит такой же путь. Найдите любую группу помощи недалеко от своего дома или в интернете — и вы сможете бывать в компании людей, которым близок ваш опыт и которые разделяют ваши чувства. Посетите хотя бы три собрания, прежде чем принять окончательное решение, подходит ли вам это.

Глава 5. Никто нас не отвергает — только мы сами… себя

В плену вины и стыда

На прощение себя за то, что осталась в выживших, у меня ушли десятилетия.

Мне было сорок два, когда я окончила в 1969 году колледж. Я была матерью троих детей и иммигранткой. Выучить английский язык так, чтобы иметь возможность продолжить обучение, — для этого потребовались особая отвага и немалые внутренние силы. Колледж я окончила с отличием!

Но на церемонию вручения дипломов не пошла. Слишком было стыдно.

В послевоенные годы, подобно многим другим выжившим, я испытывала мучительное чувство вины. Двадцать четыре года назад освободили меня и мою сестру Магду. Но за два десятилетия я так и не смогла понять, почему осталась живой, а мои мать, отец, бабушка, дедушка погибли, как и еще шесть миллионов людей. Даже получение диплома — такое замечательное событие, касающееся только меня и моих успехов, — было омрачено мыслью, что я недостойна этой радости, я безнадежно испорченный товар и каким-то образом несу вину за все плохое вокруг. Всего лишь вопрос времени, чтобы все узнали, насколько я сломлена.

Чувствовать вину — значит верить, что беда произошла из-за вас, и осуждать себя за это. Но важно разделять чувство вины и раскаяние. Раскаяние — закономерная реакция на совершенную ошибку или на зло, которое мы кому-то причинили. Угрызение совести ближе к горю. Если вы раскаиваетесь, то признаёте, что прошлое есть прошлое, что его нельзя отменить, и позволяете себе из-за него грустить. Испытывать муки — значит понимать, что пережитое вами, что принятые когда-либо решения — все приводит к сегодняшнему дню. Раскаяние — это наше настоящее. Оно может сосуществовать с прощением и свободой.

А вот вина держит вас очень крепко. Она коренится в чувстве стыда: вы верите, что недостойны

; думаете, что вас не хватает — не хватает на все, что вы делаете. Чувства вины и стыда могут быть крайне изнурительными. Но они не дают настоящей оценки тому, кто мы. Это образ мышления, который мы выбираем и в котором надолго увязаем.

Всегда есть выбор, как поступать с информацией, которую мы получаем в нашей жизни. Как-то я выступала на конференции, и вдруг во время моего доклада со своего места встает довольно представительный мужчина и покидает аудиторию. Я буквально застыла на сцене, охваченная самыми нелестными мыслями о себе: «Я ни на что не гожусь. Я не заслуживаю чести выступать на такой конференции. Я не на своем месте». Через несколько минут дверь открывается, в аудиторию входит тот мужчина и садится на свое место. Возможно, он просто выходил попить воды или в туалет, но к тому времени, как он вернулся, я уже заканчивала свою жизнь на гильотине.

Никто не рождается с чувством стыда. Но многим из нас начинают внушать его с самых малых лет. Когда Линдси, моя старшая внучка, училась в начальной школе, ее определили в класс для «талантливых и одаренных детей» (меня раздражает сама идея, заложенная в таком подходе к детям, — все они талантливые и одаренные!). Иногда внучка не справлялась и отставала от других, и учительница начала называть ее маленьким тормозом. Моя чудесная Линдси приняла ее слова близко к сердцу. Ей удалось убедить себя, что она не тянет, что у нее не хватит способностей учиться в таком классе, что она недостойна. Внучка уже была готова перейти в обычный класс. Но я объяснила Линдси, насколько важно не позволять чьему-то мнению, даже преподавательскому, влиять на ее самооценку и решения. Она осталась, а годы спустя написала вступительное сочинение в колледж под названием «Когда тормоз становится мотором». Линдси с отличием окончила Принстон.

Перейти на страницу:

Все книги серии МИФ. Культура

Скандинавские мифы: от Тора и Локи до Толкина и «Игры престолов»
Скандинавские мифы: от Тора и Локи до Толкина и «Игры престолов»

Захватывающее знакомство с ярким, жестоким и шумным миром скандинавских мифов и их наследием — от Толкина до «Игры престолов».В скандинавских мифах представлены печально известные боги викингов — от могущественного Асира во главе с Эинном и таинственного Ванира до Тора и мифологического космоса, в котором они обитают. Отрывки из легенд оживляют этот мир мифов — от сотворения мира до Рагнарока, предсказанного конца света от армии монстров и Локи, и всего, что находится между ними: полные проблем отношения между богами и великанами, неудачные приключения человеческих героев и героинь, их семейные распри, месть, браки и убийства, взаимодействие между богами и смертными.Фотографии и рисунки показывают ряд норвежских мест, объектов и персонажей — от захоронений кораблей викингов до драконов на камнях с руками.Профессор Кэролин Ларрингтон рассказывает о происхождении скандинавских мифов в дохристианской Скандинавии и Исландии и их выживании в археологических артефактах и ​​письменных источниках — от древнескандинавских саг и стихов до менее одобряющих описаний средневековых христианских писателей. Она прослеживает их влияние в творчестве Вагнера, Уильяма Морриса и Дж. Р. Р. Толкина, и даже в «Игре престолов» в воскресении «Фимбулветра», или «Могучей зиме».

Кэролайн Ларрингтон

Культурология

Похожие книги

Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза