Читаем Дар. 12 ключей к внутреннему освобождению и обретению себя полностью

Через три года после начала терапии Мишель добилась значительного прогресса. Она ест — ест нормальными порциями вполне здоровую пищу. Она больше не насилует свою психику избыточным погружением в прошлое. Она в состоянии напомнить мужу, что его нападки причиняют ей боль; использует практики осознанности, чтобы смягчить в себе реакцию страха. Она еще работает над тем, чтобы избавиться от стыда, который продолжает испытывать, — того чувства стыда, которое проявляется в трех пагубных установках: это моя вина, я этого не заслуживаю, могло быть хуже.

— Я все думаю, — сказала она мне, — почему я не сделала что-то иначе? Когда я рассуждаю логически, то понимаю, что не по моей вине у меня было такое детство и была такая жизнь, но какая-то часть меня продолжает упорствовать и не хочет в это верить.

Пожалуйста, помните: если вы хотите контролировать свой образ мыслей, для начала изучите свои привычки и решите, насколько они поддерживают вас или, напротив, опустошают? Прежде чем что-то сказать, особенно себе, обязательно задайтесь вопросом: «Я говорю это по-доброму и с любовью?»

Мишель стала подвергаться сексуальному и физическому насилию в восемь лет — тогда и закончилось ее детство. Восемь лет — тот возраст, когда начинают развиваться лобные доли и ребенок учится мыслить логически. В эти годы нам хочется все понять. Но какие-то вещи мы никогда не поймем. Иногда мы сознательно развиваем в себе чувство вины, чтобы получить ощущение контроля над тем, что абсолютно не в нашей власти — то, о чем мы не просили, чему не были причиной и что сами не выбирали.

— Перестаньте копаться в себе и искать причину, почему вас подвергали насилию, — сказала я. — Пора вводить в привычку доброжелательное отношение к себе. Выберите это как направление, в котором будете двигаться.

— Ну да, доброжелательность, — сказала она, тихо рассмеявшись. — Для меня всегда было естественным быть доброй к другим. Но быть доброй к себе удается с большим трудом. На каком-то витке мысли я опять начинаю думать, что не заслуживаю ничего хорошего в своей жизни. Так и не могу до конца поверить, что это нормально для меня — быть счастливой.

— Вы можете сказать: «Раньше я была такой» — и снова обрести власть над своими мыслями. Вам нужно только разрешить себе. Скажите одно слово — разрешаю

. Дайте себе разрешение получать удовольствие.

Она заплакала.

— Милая, верните себе свою силу.

Однако вместо разрешения она вновь прибегала к одной из своих психологических установок, убеждая себя, что все могло быть намного хуже. Да, родители частенько пороли ее, но, по крайней мере, не тушили об нее сигареты. Так она себе это представляла.

Я попросила ее постепенно избавляться от оборотов типа я должна, мне нужно. Постараться сделать свою речь мягче.

— Прислушайтесь к тому, как вы разговариваете сами с собой, — сказала я. — Признайтесь себе, что вы были ранены. И затем выберите, что вам надо отпустить и чем это заменить. У вас вошло в привычку не только преуменьшать собственную боль, но и преуменьшать самоё себя, чуть ли не становиться невидимой. Теперь привыкайте к другому. Отпустите стыд, замените его доброжелательностью по отношению к себе, убедитесь, что в вашей речи преобладают такие выражения, как «Да, это я; да, я могу; да, я буду».


Когда во время своего лекционного тура я была на Среднем Западе, меня пригласили на ужин в одну замечательную семью. На столе была простая и вкусная еда, текла приятная беседа, но, когда я за что-то похвалила дочь хозяев дома, мать семейства пнула меня ногой под столом. Позже, за кофе и десертом, она тихо сказала мне: «Пожалуйста, не расхваливайте ее, не хочу, чтобы она росла тщеславной». Стремясь сохранить скромность в себе и наших детях, мы рискуем сделать себя меньше, чем мы есть на самом деле, — преуменьшить свою истинную ценность. Не поступайте так. Просто поцелуйте свою руку и скажите себе: «Так держать, моя умница! Молодчина, девочка!»

Любовь к себе — единственная основа, на которой держится наша цельная, здоровая и счастливая личность. Так что влюбитесь в себя! Это не нарциссизм. Как только начинается наше исцеление, мы обнаруживаем не новых себя, а себя подлинных. Тех себя, которые все время были здесь, рядом — прекрасные, рожденные для любви и радости.

Ключи к освобождению: избавьтесь от чувства вины и стыда

Перейти на страницу:

Все книги серии МИФ. Культура

Скандинавские мифы: от Тора и Локи до Толкина и «Игры престолов»
Скандинавские мифы: от Тора и Локи до Толкина и «Игры престолов»

Захватывающее знакомство с ярким, жестоким и шумным миром скандинавских мифов и их наследием — от Толкина до «Игры престолов».В скандинавских мифах представлены печально известные боги викингов — от могущественного Асира во главе с Эинном и таинственного Ванира до Тора и мифологического космоса, в котором они обитают. Отрывки из легенд оживляют этот мир мифов — от сотворения мира до Рагнарока, предсказанного конца света от армии монстров и Локи, и всего, что находится между ними: полные проблем отношения между богами и великанами, неудачные приключения человеческих героев и героинь, их семейные распри, месть, браки и убийства, взаимодействие между богами и смертными.Фотографии и рисунки показывают ряд норвежских мест, объектов и персонажей — от захоронений кораблей викингов до драконов на камнях с руками.Профессор Кэролин Ларрингтон рассказывает о происхождении скандинавских мифов в дохристианской Скандинавии и Исландии и их выживании в археологических артефактах и ​​письменных источниках — от древнескандинавских саг и стихов до менее одобряющих описаний средневековых христианских писателей. Она прослеживает их влияние в творчестве Вагнера, Уильяма Морриса и Дж. Р. Р. Толкина, и даже в «Игре престолов» в воскресении «Фимбулветра», или «Могучей зиме».

Кэролайн Ларрингтон

Культурология

Похожие книги

Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза