Дар

И она обхватила Аннету руками, прячась за ней, как ребенок, испугавшийся незнакомца. Видимо, это предстоит делать мне, подумала Аннета, а за этот день я, кажется, потратила весь запас смелости, отпущенный мне на жизнь. Но выбора не было, а она в жизни только и делала, что шла наперекор страху и обстоятельствам. Пусть это было самым необычным и трудным испытанием, она сумела собрать волю в кулак, глубоко вдохнула, выдохнула и медленно начала приближать руку к незнакомцу. Все равно, нет ничего хуже неопределенности, подумала Аннета, нет ничего хуже, чем застрять между. Так что…

Ее рука двинулась вперед, замерла над плечом спящего человека… а потом веки его дрогнули, он шевельнулся и открыл глаза.

***

Кто-то звал его по имени, нежно и ласково. И ему было хорошо, так хорошо и спокойно, как не было, наверное, никогда в жизни. Он был где-то, воспоминание улетело, как ветер сквозь пальцы, его невозможно было удержать. Не осталось даже образов, только чувства. Чувство чего-то светлого и невообразимо прекрасного. И легкость, и покой, и блаженство. Он возвращался, плыл на зов этого нежного голоса. Откуда? Это уже ушло, безвозвратно, и Антон испытывал легкую грусть, но вместе с тем и чувство правильности. В конце концов, с ним осталась эта волшебная аура безмятежности, и, нежась в ней, невозможно было испытывать никакие негативные эмоции.

Голос звал, манил за собой, выводя его из нежной-золотистой пелены куда-то, и Антон послушно плыл за ним туда, где все обретало четкость. Постепенно эта аура трансформировалась в мягкий золотистый свет, проникающий в его глаза, он выходил из нее, как бабочка из кокона, и когда последние ее остатки рассеялись, размытая мягкость окутывающая его тело, превратилась в имеющую четкие ощущения мягкость травы. Он вернулся в тело или сознание, и теперь, еще до того, как окончательно проснуться, его душа или сущность или просто его Я снова осваивалось в вверенном ему теле, как пилот, вернувшийся на борт корабля, проверяет связь и работу всех систем и механизмов. У меня есть тело, подумал он, у меня есть глаза, и я вижу свет, я чувствую руки, я чувствую ноги – они болят почему-то. И я лежу, на чем-то мягком и прохладном. И мне удобно. Я чувствую прохладу вокруг меня и тепло на моей коже. Я чувствую запахи. Я слышу… слышу голоса людей?

Он понимал, что вынырнет из этого уютного состояния дремы, но хотел оттянуть этот момент. Он не знал, что ждет его за этой пеленой, но в ней было так чудесно! Он не помнил, как оказался в ней и почему. Не помнил, кем он был и кем стал, не помнил ничего, кроме света, торжественности и блаженства. Вряд ли такое повторится в мире, в который его неумолимо выбрасывала какая-то сила.

Но он знал, что должен вернуться, откуда-то знал. Он пришел с этим посланием и не смел ослушаться. Дремота рассеивалась и, как Антон ни старался удержать ее, она уходила. Он был готов вернуться в мир, и он вернулся.

Медленно открыл глаза. Над ним было золотое небо с красноватым оттенком разгорающегося заката. В широких лучах солнца, пронзающих воздух в вышине, птицы, похожие на черные точки, исполняли свой танец. Антон улыбнулся, этот золотистый свет напоминал ему что-то уже почти утраченное…но он откуда-то знал, что частичка этого волшебства останется с ним навсегда.

Он не знал, что дальше, кто он и зачем он здесь, в голове не было мыслей. Но это было не важно, все было не важно, кроме ликования в душе и этих сильных лучей, пронзающих небо. Как тропинки для ангелов, подумал Антон, и что-то шевельнулось в его сознании, какое-то воспоминание, тоже почти утраченное.

– Антон?

– Господи, это он!

Голоса. Совсем рядом. И вроде бы, знакомые. Он резко повернул голову на звук и острая боль – вновь обретенная одна из прелестей этого мира – тут же пронзила шею и руку, откинутую во время сна. Антон застонал, скривился… а потом засмеялся. Ощущение было такое, как будто он снова учился тому, что когда-то знал.

– Антон? Это ведь ты? Пожалуйста, не молчи!

– Вроде он!

Антон. Да, кажется это его имя. Было когда-то и снова вернулось к нему, как и тело. Но кто это зовет его? Со второй попытки он сумел-таки повернуть голову. Две девушки, красивые, но какие-то испуганные и слегка потрепанные сидели в траве рядом с ним. Одна, с прекрасными синими глазами, пряталась за другую с волевым лицом и взглядом дикой кошки.

– Привет, – сказал он, слова снова имели звучание и смысл.

– Антон? Это ведь ты? – неуверенно улыбаясь, спросила та, которая напомнила ему кошку.

– Наверное, – он медленно начал вставать, усаживаясь в траве и растирая затекшую шею действующей рукой. – А кто вы?

Девушки переглянулись. От него не укрылись сожаление и страх, скользившие во взглядах. На глазах темноволосой девушки выступили слезы.

– Я Аннета, – сказала «кошка», прикладывая руку к груди, – а это Рита. Неужели ты нас не помнишь?

Что-то снова шевельнулось в груди. Он вдруг почувствовал, что вернулся откуда-то не налегке, что у него был багаж, который он просто еще не успел распаковать. И там определенно были эти имена.