Дар

– Да, наверное, расскажу. – Сказал он, – вы тоже пережили что-то и… стали другими. И да, мы все еще в этой волшебной пелене. Значит, вы тоже – часть этого.

Он смутился и опустил глаза, но продолжил:

– Вы часть моего сердца и моей души. Навсегда.

Аннета тоже протянула руку и взяла его свободную ладонь в свою. Антон поднял их руки к губам, нежно поцеловал и опустил, не размыкая рук. Не говоря ни слова, Рита и Аннета тоже взялись за руки, образуя замкнутый круг. Вернее, треугольник.

– Время откровений, – сказал Антон, глядя в глаза поочередно каждой. – Я расскажу вам все. А потом расскажете вы.

Он опустил глаза и улыбнулся. Вся серьезность тут же слетела с лица… но что-то было новое в этой улыбке. Как и во всем его облике. Как и в глазах.

– И что такое случилось с той лавочкой??

– Мы все тебе расскажем, – пообещала Аннета, разглядывая его лицо, думая о том, что это, все же, не совсем тот Антон, которого они знали. Откуда-то из неведомого к ним, все же, вернулся незнакомец с частичкой Антона. Или Антон с частичкой незнакомца. – Но сейчас – твое слово.

***

– Последнее, что я помню, – Антон смотрел на озеро, но взгляд был далеким, а руки крепко сжимали ладони девушек. – Как я бросил монету туда.

Он кивком указал на озеро.

– И я…помню, что мне уже было все равно, не было ни холода, ни страха. Я как будто…истощился. Но знаете, я никогда не испытывал ничего более триумфального и правильного.

Рита открыла было рот, чтобы сказать, что он и совершил нечто невообразимое, подвиг, какого до него не совершал никто многие столетия. А возможно, и никогда не совершал. Но Аннета перехватила ее взгляд и тихо покачала головой. Они еще успеют сказать все то, что кипит на сердце. Но не сейчас. Сейчас время его откровения.

Антон этого не заметил, он погрузился в воспоминания, не самые приятные, судя по тени, пробежавшей по лицу.

– Я помню, как лег на траву под дождем, – все так же глядя на озеро невидящим взглядом, продолжил Антон, – я засыпал. Так это ощущалось. Почти. Я… как будто силы…сама жизнь выходила из меня с каждым выдохом. Я помню голоса в ветре, они вроде бы звали меня. Или пели. И мне было так легко на душе, я знал, что исправил все, что когда-либо делал неправильно, знал, что искупил возможную вину за все. Что нашел, наконец, истинную тропу. И теперь могу уйти. А потом…

Он покачала головой, на лице отражался целый вихрь эмоций.

– Это почти невозможно описать словами. Но я постараюсь, – он улыбнулся, легкой и безмятежной улыбкой. – Возможно здесь, сейчас, вы сможете это понять. Почувствовать.

– Я не помню тот миг, когда именно моя душа покинула тело, – задумчиво сказал Антон, – никаких светлых тоннелей. Или темных. Никаких видов на себя мертвого сверху, или как там обычно говорят по ТВ. Я закрыл глаза, и была только темнота. А потом…

У него перехватило дыхание, он часто заморгал, девушки тихо ждали, и через несколько секунд он смог взять себя в руки.

– Потом я оказался в свете. Светло-сером, почти белом, но, все же, это был серый цвет. Он был повсюду. И я падал в нем, это я хорошо ощущал. Падал вниз стремительно. Но внизу не было ничего, все тот же светло-серый свет. Пространство, состоящее только из него. Я помню, что сначала мне было страшно от падения, но оно длилось так долго, что страх успел уйти. Времени не было больше, не знаю, как вам это описать, просто был я, и был этот серый свет, и мое падение. Я все падал и падал, пока не осталось ни страха, ни растерянности. На смену им пришли недоумение и любопытство. Я начал оглядываться по сторонам – не знаю, были у меня глаза, тело вообще, или я все видел своей сущностью – но я вдруг увидел, что я не один. Сквозь это пространство летели вниз люди, обычно выглядящие люди. Они падали, как и я. Некоторые кричали и махали руками, но там не за что было зацепиться, другие просто летели вниз с закрытыми глазами и прижатыми к груди руками.

Мы застряли, подумал я, вот что ждет грешных людей – вечное падение между мирами. Может, это и есть ад, задался вопросом я. И в тот же миг, как я подумал об этом, вдруг в серое пространство ворвалась ослепительная вспышка и…

Антон опустил голову, покачал, а когда поднял, в глазах блестели слезы, становившиеся золотыми в лучах заходящего солнца.

– Господи! Я не видел ничего… прекраснее и чище! Ничего более светлого и доброго… мне трудно подобрать слова!

Его взгляд стал мечтательным и устремился куда-то вглубь себя, снова наблюдая тот восторг и благоговение.

– Крылатая фигура, одетая в ослепительно белые одежды с громадными крыльями возникла вдруг из ниоткуда и ринулась вниз. Это был Ангел!

Слезы потекли по щекам, но Антон улыбался. Смахнул их и продолжил.

– От него исходил свет, не серый, а золотисто белый, теплый и… мне вдруг стало так хорошо, как не было никогда в этой жизни! Я вдруг наполнился чем-то… чем-то божественным. Это было Добро в чистом виде. И я подумал, что наши души слишком слабы, чтобы выдержать такую благодать.